На перекрестке двух миров

Дверь открылась, и на пороге появился Элдер Гендрик. Он показался мне немного рассеянным, даже взволнованным. Однако, решительно тряхнув головой, его сиятельство произнес:

— Шанриз, могу я пригласить вас с мужем в наши комнаты? Мне хочется показать вам кое-что…

— Да, разумеется, — с ноткой удивления ответила я и обернулась к Танияру.

Он поднялся на ноги, приобнял меня за талию, как делал обычно, мало заботясь о правилах приличий моего мира, и повел к выходу. Кстати, матушка смирилась с вольностями зятя. Даже больше, кажется, находила в них некую «первозданную» прелесть. «Восхитительный дикарь» — так ее сиятельство однажды шепнула мне, следя взглядом за моим супругом, и это был комплимент. Да, зять моим родителям все-таки пришелся по душе.

С тещей Танияр был галантен и предупредителен, с тестем учтив. Слушал с интересом, отвечал охотно, мог быть остроумным и дозволенных рамок не переступал. Что воплне объяснимо, правила хорошего тона дайн знал из моих рассказов, и даже приятно изумил мою матушку отточенным поклоном. Дайн особо не тренировал его, просто быстро запомнил, а природная грация придали действу великосветского лоска.

— Чувствуется ваша рука, дитя мое, — похвалила меня родительница.

Я улыбнулась и… не стала ее разуверять. Заслужить похвалу матушки всегда было приятно, ибо «несносное дитя» я слышала чаще, чем «вы моя гордость». Последнее по большей степени доставалось Амберли, ну а мне злополучная О. Так что открывать, что вся наука состояла лишь в рассказах и была усвоена моим мужем, благодаря хорошей памяти и сметливости, я не стала. Умница, значит, умница.

Но вернемся к Элдеру. Заинтригованные, мы последовали за супругом Амбер. Впрочем, у меня были подозрения, зачем его сиятельство позвал нас. Он мало появлялся за всё время, что мы были в Тибаде. Был часто рассеян, а порой с пристрастием расспрашивал о Белом мире и его обитателях. И, памятуя о том таланте, которым обладал граф, я полагала, что он занимался рисованием. Правда, набросков не показывал, да и Амбер, когда я однажды спросила о том, чем занят ее муж, отмахнулась:

— Элдер всегда чем-то занят.

И вот он позвал нас с Танияром. Был взволнован, что недвусмысленно указывало на причину — Элдер Гендрик написал новую картину. И я преисполнилась любопытства и предвкушения, потому что из-под кисти его сиятельства выходили шедевры. Быть может, он еще придержал свою маленькую тайну, но утром мы покидали родной мне мир…

Да, магистр сумел открыть портал. Через первый он прошел сам: из своих комнат в столовую, куда нас как раз пригласили на обед. Мы еще не приступали к трапезе, ждали мага, и вот он явился, лучась самодовольством. Я восторженно захлопала в ладоши — наконец, у Элькоса получилось! А это означало, что до возвращения в Айдыгер осталось совсем немного.

Танияр с улыбкой чуть склонил голову, так отметив достижение нашего первого и единственного придворного мага, пока еще в глаза не видевшего новый дом. Ришем поаплодировал Элькосу, поздравив его с успехом.

— Благодарю, — с достоинством ответил маг.

Из всех только моя матушка казалась недовольной, даже сердитой. За всю обеденную трапезу она ни разу не посмотрела в сторону магистра, а после разговаривала со всеми, кроме него. Знатоку этикета было прекрасно понятно — Элькос вызывает в хозяйке дома резкое неодобрение, и будь она менее воспитана, то могла бы и вовсе указать на дверь.

Впрочем, подобная реакция вряд ли кого-то могла удивить, а уж магистр даже и не думал обижаться на ее сиятельство. Отношение графини Тибадской к скорому отбытию ее дочери было известно каждому, посвященному в мою тайну. Мы даже как-то повздорили с родительницей из-за ее позиции и нежелания выпустить вновь обретенную дочь из цепких материнских объятий.

— Зачем? Зачем вам рисковать вашим ребенком и уходить, будучи в тягости? — вопросила тогда меня матушка. Ныне ее излюбленным аргументом стало мое положение, что, признаться, несколько раздражало, хоть я понимала ее чувства. — Останьтесь, родите, окрепните, а уж после пусть супруг и заберет вас. Кто лучше меня сможет о вас позаботиться? К тому же наша медицина способна творить чудеса, а в этом вашем Айдыгере сплошная дикость. Что если вам потребуется помощь?

— Матушка, Орсун — прекрасная знахарка, — ответила я с улыбкой. — Вы зря недооцениваете Белый мир.

— Знахарка! — с пафосом фыркнула графиня. — Именно, что знахарка. Что она может понимать?

— Достаточно, чтобы лечить людей до их полного выздоровления, — ответила я. — К тому же есть Ашит, а ей подвластны силы, кои недоступны простому смертному. Еще и Элькос. Уж ему-то вы доверяете?

— Он же мужчина! — с возмущением воскликнула ее сиятельство. — Не позволите же вы мужчине принимать у вас роды!

— Отчего же? — теперь фыркнула я. — Его к королевам допускали…

— И что с ними сталось?! — сердито воскликнула матушка. После выдохнула и продолжила: — К тому же магистр ожидал, когда понадобится его помощь, а не лез государыням под юбку.