На перекрестке двух миров

Улыбнувшись в ответ, я кивнула, согласная с мужем. Придет еще время, когда мы будем полны забот, а пока надо было наслаждаться последним днем, когда рядом родные. Впрочем, я и без того эту последнюю неделю только вечером бралась за книгу Шамхара. Днем же отдавала себя родителям и сестрице. Мы много общались и прежде, но эту неделю я посвятила им полностью.

Дядюшка по прибытии сам держался особняком. Не избегал, вовсе нет, но не желал вызвать неудовольствие графини Тибадской, отчаянно ревновавшей дочь к главе рода. Его сиятельство предпочитал общество магистра, а его супруга просиживала рядом с ними, продолжая осваивать роль не только жены, но и соратницы. Скучала, зевала, но держалась стойко. Что до Танияра, то его окончательно захватил в плен Нибо Ришем.

— Я всё больше жалею, что Айдыгер находится не рядом с Ришемом, — неожиданно признался герцог. — Кажется, по Танияру я буду скучать даже больше, чем вам, дорогая. Никогда и ни с кем я еще не был настолько открыт и искренен, как с ним. Рядом с вашим супругом я не чувствую себя ни господином, ни слугой. Мы на равных, и это, признаться, приятно. Жаль, что у этой дружбы нет будущего, мне будет его не хватать.

— А я вам говорила, — с улыбкой заметила я.

— И я признаю себя болваном, — усмехнулся Нибо. — Совершеннейшим болваном.

Появление Элдера вернуло меня из приятных воспоминаний в гостиную их покоев с Амберли. Его сиятельство передал Танияру папку и сел на свободное кресло. Супруг передал папку мне, и уже я раскрыла ее. И первое же изображение сорвало с моих уст восторженный вздох — на меня смотрела Ашит. Рисунок был несколько неточен, все-таки граф не видел ее вживую, а описать человека не совсем то же самое, что отделку и крой платья. И все-таки это была мама.

— Вещая, — произнес Танияр. — Очень похоже.

— Вы говорили, что татуировки на ее лице — это символы, которые напоминают животных, если обладаешь воображением, — сказал Элдер. — Я не видел этих символов, потому нарисовал произвольную вязь, но она складывается так, что можно увидеть и схематичных зверей.

— Да, действительно, — улыбнулась я. — А выглядит в жизни она несколько старше, вы даже омолодили ее. Но вам обязательно надо показать этот потрет моей матушке. Возможно, увидев пожилую женщину, она окончательно успокоится. Однако в остальном очень похоже. И взгляд… В нем ощущается мудрость.

Следующим был портрет ягира. Не кого-то конкретного, передать черты Берика или Юглуса было еще сложней, чем Ашит. У шаманки в лице имелось больше особенного, и я говорю вовсе не про татуировки, но возраст подчеркнул многое, что сглаживала молодость моих телохранителей. Потому воина Элдер нарисовал без какой-либо привязки к конкретному человеку, но образ ухватил верно. И помимо портрета ягира, был еще рисунок в полный рост, и даже на сауле.

Животных его сиятельство тоже нарисовал. Рырха я поправила, словесно, конечно. А Танияр указал на некоторые неточности в изображении саула и его сбруе. Кстати, на одном из рисунков на сауле сидел мой супруг, на другом я. На третьем ягир. И турыма Элдер тоже нарисовал, он вышел замечательно.

— Я хотел нарисовать Духов, — сказал его сиятельство, — но подумал, что это будет кощунственно. Вы говорили, что видели их изображения в храме, однако их писали те, кто верил в Богов Белого мира. Им было позволено. Я же чужак, а потому пусть они останутся лишь в моем воображении.

— Как вам угодно, Элдер, — ответила я. — Впрочем, истинный лик Белого Духа не видел никто, каждому он показывается по-своему. Потому, как бы вы не нарисовали Создателя, думаю, были бы правы и неправы одновременно. А Илсым прекрасна.

— Должно быть, вы сейчас похожи на нее, — улыбнулся Элдер.

Я в изумлении приподняла брови, а после поняла — Илсым на всех изображениях была беременной. Только вот волосы ее не горели пламенем. В саваларе Великая Мать была написана брюнеткой. Впрочем, какого бы цвета ни были ее волосы, ликом она была прекрасна, как сама жизнь. Вряд ли я могла бы потягаться с ней красотой, и все-таки мне вдруг стало приятно.

— Пожалуй, на Илсым похожа Амберли, — чуть смущенно заметила я. — На то изображение в храме.

— Правда?

Сестрица шагнула в гостиную, и я поняла, что она всё это время подслушивала, должно быть, не желая мешать. Однако осознав, как выглядит столь неожиданное появление, потупилась:

— Простите, я не подслушивала, просто услышала…

— Тогда иди к нам, чтобы слышать лучше, — легко рассмеялась я.

Амбер зарделась, но вздернула подбородок и приблизилась к нам.

— Вот еще, — Танияр поднялся с дивана и подошел к Элдеру, забрав с собой набросок с ягиром, — здесь не хватает знака…

Мужчины занялись обсуждением наброска, а я, взяв сестрицу за руку, усадила ее рядом с собой. Амберли уместила голову на моем плече и вздохнула:

— Так не хочется отпускать тебя. Вроде бы и виделись после совершеннолетия нечасто, а в последние три года не виделись вовсе, но даже мысль, что ты уйдешь, тяготит.