На перекрестке миров (СИ)

Я несколько раз кивнула и попыталась приподняться. Голова по-прежнему гудела, да и тело слушалось плохо. Рей первым встал на ноги, подал руку. С меня посыпалась колючая крошка, и я первым делом стала отряхивать волосы и одежду. Потом плюнула и попросту стащила пальто. Бросила его прямо на пол, сверху швырнула заплечную сумку. Тут и так душно, а после пробежки стало еще и невыносимо жарко.

Ингирывайзер же напряженно вглядывался в висящий вокруг пыльный туман. А я вдруг заметила, что он придерживает левую руку, а по виску его расползся багровый кровоподтек. Ох, да ведь он же прикрывал меня своим телом, наверняка ему неслабо досталось!

— Рей… У тебя кровь… — я обеспокоенно потянулась к его лицу.

Капитан поймал мой взгляд и, не дав договорить, коротко кинул:

— Не страшно. И не такое бывало.

Я, конечно, верю, что бывало. Вот только от этого ничуть не легче. Почему-то вдруг вспомнилось, как ингирвайзер потерял сознание в экипаже. Как я в панике везла его к доктору Орфину. Но то было в городе. А тут, в глухой пещере, и помощи ждать неоткуда. Не дай Святая Мать Прародительница, с Рейнаром что-то случится.

— Точно? — переспросила на всякий случай и отерла рукавом тонкую струйку крови, что текла по перепачканной мужской щеке.

— Точно-точно. Меня больше волнует, как нам теперь отсюда выбираться.

Пыль понемногу оседала. Золотистый свет выхватывал очертания низкого коридора и разбросанных вокруг камней, и теперь мне стало совершенно ясно, что ходу назад нет. И без того узкий тоннель полностью завалило, отрезав нас от остальных участников экспедиции.

Зато впереди, там, куда я направлялась, проход был свободен. Я ухватила Рея за руку и потащила за собой.

— Что ты делаешь? Нам надо дозваться…

— Нам надо туда, — прервала его на полуслове и лишь сильнее потянула к источнику потустороннего света.

Звон в ушах постепенно стихал, и ко мне вновь возвращались призывные голоса. Я крепче сжала шершавую ладонь капитана, стараясь не провалиться в это вязкое болото из звуков и образов, что накатывали, словно волны прибоя. Уносили куда-то далеко-далеко. Перед глазами плясали золотые искры. Или это были светлячки, что роились в воздухе, мельтешили туда-сюда, не давая сосредоточиться?

— Ксана, с тобой точно все хорошо? — словно сквозь толщу воды донесся обеспокоенный голос Рейнара.

— Не знаю… наверное…

Я шла вперед, и, честно говоря, даже если бы ингирвайзер сейчас размокнул наши руки, я бы не остановилась. На свете не было ничего важнее этого теплого сияния, словно внутри него была сосредоточена вся моя судьба.

Узкий коридор наконец закончился, и я поняла, что стою в полукруглом зале, стены которого куполом смыкаются над головой. Среди мха, густо покрывающего стены, рассыпаны, подобно звездам на небосводе, желтые кристаллы. А в центре зала в полу, окруженная россыпью гладких камушков, находится овальная чаша. Такой ровной идеальной формы, что трудно даже заподозрить ее природное происхождение. Чуть плещутся о края золотистые волны, то и дело меняя медовые оттенки — от светлого липового до красноватого гречишного. Ветер и камень… туман и вода… янтарь и мед.

Я выпустила руку ингирвайзера и, словно сомнамбула, сделала несколько шагов к краю.

— Ксана, осторожно, там может быть скользко.

Вот глупый. Какая разница, если я все равно собираюсь туда войти?

— Это купель… — произнесла я одними губами, и Рейнар, наверное, меня не услышал. Но это тоже было неважным. Камушки под сапогами гулко щелкнули, и я, даже не задумываясь, шагнула в чашу.

Ухнула вниз, и через мгновение золотистая вода сомкнулась над головой. Она обволакивала, мягкая, теплая, словно воск. Я зависла в невесомости с широко распахнутыми глазами и наблюдала, как мелкие пузырьки облепляют кожу и платье. Такие крошечные, прозрачные. Тянутся ко мне со всех сторон, спешат, напоминая мелких головастиков. Ставшая неподъмной одежда тянула вниз, мешала нормально двигаться и вскоре я вовсе перестала трепыхаться. Завязла, будто мошка, попавшая в смоляную каплю, готовая застыть тут навечно.

Если захотеть, то, конечно, можно попытаться всплыть на поверхность. Но зачем? Тут так хорошо. Так светло и уютно. Я чувствую себя защищенной, невероятно нужной. И певучий мотив неизвестной песни тонкой лозой вплетается в мои собственные мысли, ставшие вдруг легкими и беспечными. Умиротворенными.

Изо рта вырвались несколько пузырьков воздуха и устремились к поверхности. Туда, куда я больше никогда не вернусь. Я прикрыла веки, не желая больше глядеть вокруг. Лишь только слушать, ощущать. А потом вдруг меня схватили за шкирку и грубо дернули наверх.

— Совсем сдурела? — гаркнул ингирвайзер, притягивая меня к краю купели.

Я стала судорожно откашливаться. Оказывается, в легких совсем не осталось воздуха. Потом попыталсь вывернуться, но промокшее насквозь платье сделало меня вялой и неповоротливой.

— Рей, пусти. Меня зовут.

— Кто?

— Мать Прародительница, — ответила не раздумывая. Понятия не имею, откуда пришло это знание, но я отчего-то не сомневалась, что плачущий голос, тянувший меня к источнику, принадлежал именно ей.