На перекрестке судьбы

Интересно, подумал Чарли, что бы сказали его коллеги-рейнджеры, увидев Чарли Парди в роли отца ребенка, которого он и увидел-то всего несколько дней назад? А что сказали бы о Вайолет? Нашли бы ее, несомненно, красивой и сексуальной. И решили бы, что он в нее влюблен. А этого и в помине нет. И он, Чарли Парди, вовсе не собирается влюбляться в нее.

У Вайолет очень много общего с Анджелой. Она тоже не понимает, что для Чарли значит его работа рейнджера, и даже не пытается делать вид, что хочет понять. Он же не намерен раскрывать свою душу, чтобы в нее опять наплевали. Подобное унижение мужчина способен вынести лишь один раз в жизни.

– Ну, пойдем. Только уговор – ты не будешь проситься покататься верхом, ладно? – предупредил Чарли.

– Что плохого, если Сэм проедется верхом? – вмешалась Джастина.

– Да он сегодня уже два раза сидел на лошади, – сообщил Чарли, слезая с табуретки.

Джастина с укором посмотрела на сына: подумаешь, два раза, но Сэм словно не замечал недовольства Чарли. Улыбаясь во весь рот, он схватил ручонкой указательный палец Чарли и потащил его к двери.

– Хорошо помню то время, когда ты был немногим старше Сэма. Чарли, ты же целыми днями не слезал с лошади. Вечером отцу приходилось буквально стаскивать тебя с седла.

Иными словами, неплохо бы ему вспомнить себя в возрасте Сэма. И впрямь было бы неплохо. Потому что оружие и наркотики, воры и убийцы, всевозможные преступления – словом, все то, с чем он сталкивается на работе, неизбежно старит его раньше времени и делает черствым. Но уж родной матери это должно быть понятно.

Жесткая шкура, выражаясь словами Вайолет, ему просто необходима. Он не допустит, чтобы ручонка Сэма, обвившая сейчас его ладонь, пробила броню, в которую он себя заковал. И чтобы беззаботная улыбка и сияющие светлые глаза мальчика напомнили ему, что если он в ближайшее время не изменит свою жизнь, то лишится возможности иметь сына или дочку. И так и проживет всю жизнь без собственной семьи.

– А когда ужин будет готов? – спросил он нетерпеливо.

– Я вам покричу, – обещала Джастина.

Вайолет с беспокойством смотрела вслед выходившим из кухни Чарли и Сэму.

– Чарли может подумать, что вы и впрямь хотели от него избавиться, – сказала она Джастине.

– Так оно и есть.

– Но почему? Вы же давно не виделись, – удивилась Вайолет.

– Да, давно. Но ему полезно повозиться с Сэмом. Пусть побудет немного в роли отца. А то мне иногда кажется, что он и не хочет иметь детей.

– Да, он говорил мне об этом, – заметила Вайолет и тут же спохватилась:

– Нет-нет, он.., он не сказал прямо, что не хочет иметь детей, но дал понять, что они вряд ли у него будут.

Джастина устало вздохнула, но не удивилась и даже не расстроилась.

– Как грустно видеть, что твой ребенок несчастлив, – проронила она.

Вайолет подсела к ней поближе.

– Я хорошо вас понимаю. Все, чего я хочу, – это чтобы Сэм был счастлив.

Джастина задумчиво взглянула на Вайолет.

– Работа Чарли губит его. Затягивает все сильнее с каждым годом. И как ему помочь, если это вообще возможно, я не знаю.

Вайолет сильно удивилась, услышав эти слова. Чарли Парди, конечно, никак не назовешь весельчаком, но ведь в его жизни столько хорошего. У него есть многое из того, о чем сама Вайолет может только мечтать. Дружная семья. Интересная работа. Чего еще желать? Разве что жену и ребенка. Но ведь Чарли сам дал понять, что собственная семья ему ни к чему.

– Странно, что вы говорите это, – заметила Вайолет. – Вы сами замужем за шерифом. По-моему, следует гордиться тем, что сын пошел по стопам отца и тоже стал полицейским.

Джастина, на миг забыв про салат, который готовила, обернулась к Вайолет.

– Что за вопрос, разумеется, я горжусь сыном! – горячо воскликнула она. – Но поймите меня правильно. Ценой тяжкого труда Чарли добился того, что как рейнджер он пользуется авторитетом не только в Техасе, но и далеко за его пределами. Мы с мужем счастливы, что его мечта осуществилась. Плохо лишь то, что он с головой ушел в работу. Смысл жизни для него в том, чтобы сделать все по закону, раскрыть преступление, сохранив при этом своих людей, и защитить пострадавших. Неужели он не говорил с вами об этом?

– Да нет, пожалуй. Разве что невзначай. В первый вечер нашего знакомства я спросила, нравится ли ему работа рейнджера. А он ответил очень уклончиво, что для него это не работа, а образ жизни.

– Наверное, так оно и есть. Ведь Рой работал шерифом еще до рождения Чарли. Какие-то гены, по-видимому, передались ребенку. – Джастина снова вздохнула и снова принялась резать салат. – Но Рой всегда умел отвлечься от работы. А для Чарли служба – вся его жизнь.

Вайолет было подумала, что ей следует помочь Джастине готовить ужин, но отбросила эту мысль:

Джастине нужна была собеседница, а не помощница.

– Ну, если Чарли всегда мечтал быть рейнджером, то он должен быть счастлив. Ведь его мечта осуществилась.

– Должен, – кивнула Джастина. – Только он несчастлив, и вы наверняка это заметили.