На переломе

Гитлер мог спать спокойно, зная, что основные силы вермахта, подготовленные для внезапного броска на города и сёла Советской России, уже давно сосредоточены в непосредственной близости к границам не ожидающего нападения противника, что авиация готова в любую минуту смести с лица земли страну большевиков, что звёзды благоволят ему. Общая численность вооружённых сил Германии к июню 1941 года достигла 7,3 миллиона человек. В состав действующей армии входило 208 дивизий и 6 бригад. Кто сможет противостоять такой силе, оснащённой новейшим вооружением и техникой? Готовы даже диверсанты, переодетые в форму Красной Армии, которые могут быть мгновенно заброшены в тыл врага для создания паники и нарушения управления войсками. Были задействованы и секретные оккультные учреждения для определения даты начала войны, чтобы высшие силы покровительствовали Германии. Специалисты рассчитали, что наиболее благоприятным днём начала боевых действий должно стать 22 июня – древнегерманский праздник солнцестояния. Гитлер охотно согласился с этим предложением.

– Мистический древнегерманский круг, – заявил он в разговоре с Гиммлером, – он может определить судьбы цивилизаций и жизни на земле. 22 июня указывает нам действительный путь к победе: через две руны после неё идёт руна «зиг».

Слово это в переводе с немецкого означает победу.

Сталин в эту историческую ночь, по сведениям источников, тоже спал крепко, умаявшись от суеты предшествующего началу Великой Отечественной войны дня. Ему так не хотелось верить, что Гитлер всё-таки дерзнёт на сумасбродную авантюру, чреватую невиданным кровопролитием. Он отмахивался от сообщений, что война начнётся 22 июня, считая их провокацией немецкой разведки и доверчивостью собственной разведывательной агентуры. Но тем не менее принимал меры к тому, чтобы война, если она вдруг случится, не застала страну врасплох. В последний предвоенный день в Кремле кипела работа по завершению последних приготовлений к отражению возможного нападения врага. Члены Политбюро ЦК ВКП(б) до позднего вечера находились здесь, обсуждая назревшие государственные и военные вопросы. Было принято постановление о создании ранее не предусмотренного Южного фронта и об объединении армий второй линии, выдвигавшихся из глубины страны на рубеж рек Западная Двина и Днепр под единое командование. Формирование управления фронтом было поручено Московскому военному округу, который сразу после принятия решения отправил оперативную группу в Винницу.

Политбюро заслушало сообщение НКО СССР о состоянии противовоздушной обороны и вынесло решение об усилении войск ПВО страны. Здесь же приглашённые на заседание наркомы, причастные к оборонной промышленности, получили указания о дополнительных мерах по усилению деятельности своих отраслей. Командование вооружённых сил ещё раз было строго предупреждено о том, чтобы не принимать самостоятельных решений, которые могли бы вызвать нежелательные действия со стороны подготовившегося к войне противника, и руководствоваться ранее намеченными планами.

В мае-июне советские войска находились в состоянии скрытого стратегического развёртывания на направлениях предполагаемого наступления фашистской Германии. Все действия по развёртыванию проводились в режиме строжайшей секретности. Войска западных округов выдвигались к границе ночными переходами, укрываясь днём в лесах. Войсковые соединения из центральных и периферийных местностей перебрасывались к местам будущих боёв в вагонах, заколоченных фанерой. Куда они передислоцируются, не знали даже их командиры. Резервистов призывали персональными повестками под видом «учебных сборов». Впрочем, кому надо было знать об этих мероприятиях, разумеется, получали сведения от широкой агентурной сети, заблаговременно созданной не только в приграничье, но и в местах базирования Красной Армии, и в крупнейших промышленных центрах.

Советское «правительство» тоже знало о концентрации немецких войск у границы, но никаких претензий к Германии не предъявляло, боясь спровоцировать её раньше времени, прогнозируемого разведкой.

Этим же вечером начальнику Генерального штаба Г. К. Жукову позвонил начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М. А. Пуркаев, который доложил, что к пограничникам явился перебежчик – немецкий фельдфебель, утверждавший, что немецкие войска выходят на исходные позиции, чтобы завтра утром начать наступление. Жуков тотчас же сообщил наркому обороны С. К. Тимошенко и Сталину об этом экстраординарном событии. Сталин приказал обоим немедленно явиться в Кремль. Прихватив с собой Н. Ф. Ватутина, одного из своих заместителей, и проект директивы войскам, крупнейшие советские военачальники, по дороге договорившиеся настаивать на необходимости приведения войск в боевую готовность, явились к Сталину.

– А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? – спросил он.

– Нет, – ответил за всех нарком. – Считаем, что перебежчик говорит правду.

Сталин пригласил к себе в кабинет членов Политбюро и спросил:

– Что будем делать?