На переломе веков

В САСШ же мы работали очень плотно. В первую очередь подготавливалась информационная составляющая. В советское время ходил такой анекдот. Когда ученые сумели оживить Наполеона и продемонстрировали ему все преимущества социализма — могучие танки, ракеты, пулеметы и так далее, — великий император более всего восхитился советскими газетами. А когда у него спросили — почему, он ответил, что да, будь у него такие танки, самолеты и пулеметы, он бы непременно выиграл битву при Ватерлоо, но будь у него советские газеты — никто бы никогда не узнал, что он ее проиграл. Так вот у меня в САСШ такие газеты были. И соответствующие журналисты — тоже. Причем для их обучения и воспитания, не только в отношении ремесла, но и, так сказать, продажности, мне не пришлось прилагать особенных усилий. Все сделал сам господин Херст. Мне оставалось лишь согласовать вопрос цены, и отлично подготовленные, а заодно и предельно циничные мастера пера, готовые писать как угодно и о чем угодно, лишь бы это приносило им звонкую монету, были у меня в кармане. Многие из них при этом формально оставались сотрудниками концерна Херста, ибо я собирался задействовать в информационной компании весь потенциал, до которого мог дотянуться…

В САСШ Кац прибыл уже на двенадцатый день, после того как покинул Порт-Артур, — нанял в Циндао пароход под немецким флагом до Шанхая, а уж оттуда добрался до Фриско на скоростном американском транспасифике. К этому моменту в Южной Африке все более или менее прояснилось. Англичане действительно ударили первыми. Но это вовсе не было решением правительства Эдуарда VII. Судя по тому, что раскопал Горлохватов, инициатором атаки на буров стал Сесил Родс, премьер-министр Капской колонии,[58] которому надоела «возня политиков с Острова с этими грязными мужиками». Родс набрал отряд в полторы тысячи человек, вооружил их за свой счет и двинул на завоевание бурских республик, естественно точно зная, что никакого завоевания такими силами совершить невозможно, но ожидая, что эта провокация прервет затянувшиеся переговоры и заставит Британию наконец-то ввести в действие военную силу. Кроме того, были и еще кое-какие причины.

Дело в том, что практически сразу после начала войны России с Японией англичане начали активные переговоры по поводу добровольного вхождения буров в создаваемый Южноафриканский союз, идею которого Великобритания лелеяла уже лет двадцать-тридцать. Шансы на успех имелись, и неплохие. В Трансваале у англичан была мощная поддержка в лице прогрессистов Жубера, который считал, что при прямом столкновении с Британией бурам никак не выстоять и потому следует договариваться. Но англичане довольно быстро сами себе испортили игру, решив, что, раз уж русские изрядно завязли на Дальнем Востоке, им ничто не мешает ужесточить первоначальные позиции. Ибо считали возможность вмешательства русских единственной серьезной опасностью для своих планов… Это сразу вызвало резкое отторжение у буров, почувствовавших, что их пытаются кинуть, и прогрессисты Жубера быстро потеряли популярность. Так что шансы решить дело миром буквально в течение трех месяцев стали призрачными.

Между тем, поскольку война России с Японией развивалась не совсем по тому сценарию, на который рассчитывал лорд Солсбери, а затем и его преемник — лорд Бальфур, а войск для силового решения вопроса в Капской колонии у Британии было явно недостаточно (сменивший Солсбери на посту премьер-министра его племянник Бальфур продолжал надеяться на мирное решение и опасался нервировать буров резким увеличением численности английских войск в Капской колонии и Натале, хотя потихоньку войска все-таки переправлял), англичане пошли на попятный. И как видно, пообещали бурам нечто такое, что никак не могло устроить всесильного премьера Капской колонии Сесила Родса. Вот он и устроил провокацию, вследствие чего война между бурами и англичанами стала неизбежной.