На перепутье

Но я продолжаю упорствовать и отрицать факты подобных мистических совпадений. Никогда не любил, когда речь заходила о влиянии неких тайных сил на наши решения. Я не суеверен, не религиозен и предпочитаю думать, что смерть – это действительно конец, а не начало чего-то другого – цикла перерождений или загробной жизни. Это жирная точка, за которой больше ничего нет. Мне приятнее осознавать, что моя жизнь – в моих собственных руках. И что я сам несу ответственность за свои слова и поступки.

Поэтому так трудно принять историю о своем появлении на свет, которую рассказал Август. И о том, как он вернул меня обратно. Все это никак не вяжется с моей картиной мира, в котором все имеет рациональное объяснение.

Может, именно этот внутренний конфликт не дает мне вспомнить то, что происходило в те два месяца, которые выпали. Что-то в сознании блокирует эти воспоминания – и это ощущение порой настолько мучительно, что вгоняет в отчаяние.

Август вдруг поворачивается в мою сторону:

– Чем ты собираешься заняться?

– Сейчас?

– Нет, я имею в виду – в жизни.

– С чего вдруг ты спросил? – я удивлен.

– Просто тебе сегодня двадцать пять. Пора устраивать свою судьбу.

– Не знаю, честно. Мне нужно разобраться в себе, а потом уже строить планы.

– Может, будет проще начать что-то делать? А там все само наладится?

– Я еще не нашел своего места в жизни. Здесь мне нечем заняться. Могу вернуться в город, но не сейчас.

– Мне жаль это слышать, я надеялся, что ты останешься здесь. Каждому родителю хочется видеть своего ребенка устроенным и благополучным. Ты ведь это понимаешь? Не думай, что я тороплю тебя с решением. Просто я боюсь, что эта вынужденная пауза затянется слишком надолго, и ты упустишь что-то важное.

Я снова промолчал.

Я бы хотел уметь отвечать на такие слова – но, увы, обделен такой способностью.

– Ладно, пойдем, поужинаем, уверен, ты успел проголодаться, – Август хлопает меня по плечу и поднимается.

Я наконец чувствую, что согрелся. Холодный ком внутри растаял.

***

– Ты что, собираешься пойти в таком виде? – Август скептически осматривает меня. Я хмуро киваю.

Местная школа отмечает очередную круглую дату. В этот раз она даже значительнее, чем обычно – семьдесят пять лет прошло с того славного дня, как в деревне появилось образовательное учреждение. Естественно, приглашены все местные – они или выпускники этой школы, или работали в ее стенах. Я не люблю подобные мероприятия, и всячески их избегаю, но в этот раз Август, Денис, Кирилл и, конечно же, Лиана, совместными усилиями уговорили сходить на праздник хотя бы ненадолго. Сестренка даже поставила ультиматум – или я прихожу и любуюсь на нее в роли ведущей вечера, или она не разговаривает со мной как минимум месяц.

Я оглядываю Августа – он принарядился. Даже не подозревал, что у него есть костюм, и что он будет выглядеть в нем так представительно. Крайне непривычно. Денис ушел рано утром, он один из организаторов. Тоже в костюме и при галстуке.

Нет, я, конечно, перебрал весь свой скудный гардероб. Нашел одну более-менее приличную рубашку. Надел чистые джинсы. Но все равно чувствовал себя неуверенно, поэтому сверху накинул черную толстовку. Настроение от этого не улучшилось. Я уже ощущал косые взгляды, которые будут бросать на меня гости.

– Ладно, не тушуйся, отлично выглядишь. Вот если бы еще стер с лица это выражение, стало бы намного лучше, – Август в подтверждение своих слов широко улыбается, это получается у него легко и естественно. Я следую его примеру, но, кажется, моя улыбка больше смахивает на оскал.

– Ты что, хочешь меня укусить? Расслабься, Алек, все не так страшно. Надо и тебе время от времени выходить в свет и общаться с людьми.

Я ругаюсь про себя, но покорно следую за Августом.

В сугробы перед школой воткнуты разноцветные флаги, уже изрядно выцветшие от частого использования, над входом – растяжка со словами «Добро пожаловать!», гроздья сдувшихся на морозе шаров дополняют картину. Мне уже тошно. Внутри царит суматоха, присущая всем подобным торжествам – организаторы и участники суетятся, внося какие-то важные изменения, уточняя детали, судорожно ищут кого-то, у кого ключ от зала, запасные ножницы и текст для ведущих. Кто-то без конца поправляет занавески, заставляет мальчишек переносить с места на места столы и стулья, а кто-то с нервной улыбкой встречает прибывающих гостей. Дети выглядят совершенно задерганными, но при этом отчаянно стараются вести себя прилично. Мне становится их жалко – сам не раз проходил через подобное.

Август включил режим светского льва – я даже не подозревал, что таковой у него имеется. Вот у меня нет таких способностей, и я сразу нахожу тихий угол. Делаю звук в наушниках погромче, сажусь прямо на пол, вытянув ноги, закрываю глаза и стараюсь забыться. На всякий случай опускаю голову и прикрываю лицо капюшоном – не хочу, чтобы меня узнали и приставали с расспросами.