На перепутье двух миров

Итак, в результате половых сношений с выходцами из запредельных далей рождаются, согласно быличковой информации, монстры. Дети-уроды. Дети-кикиморы… Их появление на свет всегда вселяло в людские души отвращение и ужас. Насколько велик бывал такой ужас, мы с вами поймем, обратившись к обстоятельствам рождения одного из чудовищных детей.

Несколько лет тому назад скончалась престарелая крестьянка Наталия Смирнова, всю свою жизнь прожившая в крохотной деревушке на Псковщине. Умирала она, как тает свечка, – медленно и тихо.

Причем до самого последнего вздоха пребывала в ясном сознании… Примерно за сутки до своей смерти Смирнова надумала исповедаться в своих прегрешениях. Однако не было в деревне священника, которому она могла бы излить душу. И Наталия Смирнова решила "исповедаться на икону".

Фото 1. Любительский снимок, сделанный в квартире, где происходила самопроизвольная подвижка мебели. Внизу на снимке: хозяйка дома и ее дочь. Фотоаппарат «подсмотрел» то, чего не видели человеческие глаза. Над женщинами висит на фоне настенного ковра в воздухе призрак девочки, одетой в школьное форменное платье. Вместо глаз у призрака – две круглые темные точки, похожие на крупные горошины.

Фото 2. Негативный отпечаток фото 1 (в зеркальной проекции). Он производит куда более сильное впечатление, чем позитивный отпечаток. На нем очень отчетливо видно, что у призрака девочки – именно таки нечеловеческие глаза. Существует немало сообщений контактеров с привидениями, в которых упоминаются как раз такие глаза – идеально круглые, без зрачков, багрово-красные, горящие на лицах призраков подобно ярким лампочкам.

По ее просьбе все ее родственники покинули избу, чтобы не мешать таинству исповеди. Лишь одна из родственниц по имени Валентина замешкалась с уходом из дома, закрутившись на кухне. С ее слов мы знаем эту историю… Когда Валентина услышала, в чем именно исповедуется в соседнем помещении древняя старушка, то застыла с открытым ртом на месте, и никакие силы не смогли бы, я так думаю, выгнать ее из избы до окончания исповеди. Ибо Наталия Смирнова, лежа на смертном одре, в полный голос говорила о вещах, казалось бы, диких и невозможных.

В годы войны, когда ее муж был на фронте, случилось в жизни Наталии необычное происшествие. Однажды ночью она проснулась, как от толчка, и увидела – вылезает из русской печи мужик, низкорослый и толстый.

Толстяк кинулся к Смирновой, схватил ее в охапку и, как мешок с картошкой, перекинул через плечо. А потом куда-то побежал.

– Темно стало вокруг, – исповедовалась Наталия Смирнова, – ветер засвистел в ушах. Это был коридор, длинный и темный. А "он" все бежит по нему. Прибежал в какое-то подполье, швырнул меня на пол. Юбку задрал и давай насильничать…

В тот момент крестьянка потеряла сознание.

Когда она пришла в себя, то вновь находилась в стенах своей родной избы.

Спустя пять (!) месяцев Наталия Смирнова родила.

Почувствовав, что начинаются родовые схватки, она бросилась в лес – подальше от деревни, от людских глаз, от злой молвы людской. Муж – второй год на фронте, а она – рожает. От кого?!

В лесной чаще крестьянка разрешилась от бремени. Ребенок родился живым, однако почти тотчас испустил дух. Он был, невольно услышала Валентина в исповеди Наталии Смирновой, "чертом с рыбьими глазами, с когтями и без ушей".

Увидев его, роженица пришла в ужас. Отдышавшись после родов, она сбегала домой за керосином и спичками. Завалила детский трупик сухими ветками, облила керосином и подожгла. Но сжечь тело новорожденного монстра до конца она не сумела. Костер хорошо разгорелся, как вдруг его разнесло во все стороны взрывом, словно труп младенца был начинен взрывчаткой.

Женщина, слегка опаленная полыхнувшим пламенем, в великом страхе бросилась от места взрыва прочь. К тому месту она больше никогда в своей жизни не подходила…

Предлагаю сравнить "случай Смирновой" с событием, описанным у фольклориста И. Карнауховой. Рассказ записан в начале 30-х годов нашего столетия на Беломорье со слов Марии Рагозиной. Карнаухова отмечает, что Мария "была в курсе всех местных новостей", у нее "была цепкая память", и она "не отличалась склонностью к фантазированию", "сухо излагала факты", тем и удовлетворялась.