На перепутье миров

Алекс кивнула и внимательно посмотрела в глаза мужчины, пытаясь понять, способен ли он читать ее мысли, как тот черный молчаливый надзиратель?

— Ну, что ж, я готов удовлетворить твое любопытство. Но потом освобожу твою память от полученной информации. И заблокирую выход отсюда. Я знаю, что помогает тебе играть со мной в прятки. Уж мне ли этого не знать?

И смех, сопроводивший его последние слова, был ужаснее, чем скрипящая, железная речь.

Алекс взялась на всякий случай за медальон, чтобы в случае чего успеть дернуть за цепочку. Мужчина, как не странно, не заметил, или сделал вид, что не заметил, этого движения. Тяжело выбрался из кресла, подошел близко, и оказался ненамного выше женщины.

— Я много лет ни с кем не общался, а иногда хочется поболтать. Так что ты появилась кстати, — окинул он ее жадным взглядом, — А ты крепкая и красивая. Редко среди моих рабов попадаются такие доброкачественные типы.

Алекс передернуло. Не хватало, чтобы этот клоун заинтересовался ею, как женщиной.

— Не бойся, — громко загрохотал тот подобием смеха, — мне шалости не к лицу. Я обхожусь без женских особей. А вот в качестве продолжательницы рода даоров тебя можно использовать не единожды.

Так вот как называются эти черные верзилы — даоры!

— Я не даор, — впрочем, женщине и без пояснения это было понятно, — я родился в другом мире, где нет рабов и хозяев. И не собирался стать властелином миров, так получилось…

И некоторое сожаление промелькнуло на его лоснящемся от жира лице.

— Зачем вы затягиваете сюда людей? — Алекс сама удивилась своей дерзости, но она должна была услышать хоть что-то полезное. История жизни этого уродца ее мало интересовала.

— Смотри, — оживился толстяк и показал в сторону черных кругов на стенах, — это мир даоров.

Круги, как по волшебству, засветились. И на них всплыли картинки черного мира: скалы, камни, огромное колесо, изможденные рабы, угрюмые надзиратели…

— Жизнь без воды здесь невозможна, не будет ее — не станет целого народа. Вода входит не только в продукты питания, а является и самой важной составляющей воздуха. Но добывать ее трудно. Здесь нет рек и озер, никогда не идут дожди. Здесь не растет ничего. Слишком ценна вода, чтобы использовать ее на такие нужды, как полив. Продукты растительного происхождения я добываю из других миров.

— Но почему не работают даоры? Почему на них люди? Разве это справедливо?

— Так принято в этом мире. Это продолжается не год, не два, а много-много веков. Я лишь усовершенствовал процесс и сделал поправку: если триста лет назад рабов сюда телепортировали из моего мира — мира шестируких читаки, то с тех пор, как мне удалось взять власть в свои руки, я нашел им замену. Конечно, как работники, читаки более полезны. Они крепче, выносливее, трудолюбивее, у них больше рук, а, значит, большая производительность. Но это мой родной народ… — уродец на секунду задумался, — … Есть, конечно, и другая причина…

Толстяк посмотрел Алекс в глаза. Было видно, что ему очень хочется выболтать свою тайну.

— А, впрочем, … — не выдержал он, — когда-то давно в своем мире я был предан анафеме читаки-Свита. Это что-то вроде колдуна, который возомнил себя всемогущим чародеем. Он наложил на меня печать: «АТАНУА МУКАТА». И с тех пор я не могу ни войти в мой мир, ни противостоять представителям своего народа. Это проклятье уничтожило связь между мирами даоров и читаки… Черт побери, уже и читаки-Свит лет сто, как почил, а проклятие не теряет свою силу. Видно, все же он был великим бесом…

— Почему именно люди? Ведь есть и другие миры? Почему нельзя затаскивать работников оттуда?