На пересдачу — с клыками!

Вот только что в моей семье, что в семье Грейтов обстоятельства получения метки предпочли забыть. Деду Ульриха, будучи ещё адептом, удалось узнать истинное происхождение живого рисунка, но… К тому времени он уже успел влюбиться. И посчитал, что брачные обязательства по древним обрядам — это, конечно, здорово, но семейное счастье — лучше. И недрогнувшей рукой повел свою суженую в ратушу. Α вот когда у старика Грейта родилась дочь, он решил выяснить, что с наследниками рода Байри, и… у них оказалась тоже девочка! Моя мама. И дед Ульриха решил, что это знак сниже — молчать. Авось еще через пару поколений брачные метки и вовсе ослабнут и истают.

Но тут у моей мамы родилась я, а в семействе Грейтов — Ульрих. И вязь вместо того, чтобы ослабнуть, подпитываемая силой дара будущего гения артефакторики, наоборот, укрепилась. Да и у меня, как выяснилось, впечатляющий резерв…

И старик Грейт, к тому врeмени успевший потерять в аварии дочь и зятя, понял, что брачная метка, передававшаяся по наследству в двух родах из поколения в поколение, может так и вовсе не исчезнуть. И продолжит отравлять жизнь его потомкам. Потому он решился на, как ему казалось, гениальный шаг — завершить то, что начали наши предки. Вот только как убедить двоих незнакомых людей вступить в брак? И прожить в оном хотя бы год. Правильно,используя самый передовой и действенный метод дипломатии — шантаж!

— Знаете, я не намерена становиться женой в полном смысле этого слова. Во всяком случае, с вами точно нет. — Я отодвинула от себя уже давно опустевшую чашку.

— Я тоже, знаете ли, не собираюсь, — кривo усмехнулся Ульрих, окинув меня красноречивым взглядом, — Но, согласно моим расчётам, возможен вариант с фиктивным браком. Если исходить из дословной формулировки того обряда, мы должны соединить наши кровь и плоть. Благо, какую именно плоть, не указано. Думаю, если использовать соответствующий вектор приложения силы и активировать заклинаниями определенные эмоции, раскачав их до максимума, то и поцелуя дoлжно хватить.

Я закашлялась. Нет, я слышала о том, что в постели могут симулировать экстаз, притворяясь, но пытаться обмануть древнюю магию таким же образом…

— А соединить кровь — рассечь руку? — прокашлявшись, уточнила я.

— Да. И если этого окажется достаточно,то через год брачная метка должна будет сойти на нет, поскольку ритуал будет полностью завершен.

— И потом можно будет подать на развод?

— Нужно. На него мы подадим в любом случае, даже если вязь и не исчезнет. Ведь, согласно завещанию деда, именно столько мы должны провести в браке.

Да уж, старик был тот еще щепетильный перестраховщик. И в завещании не озвучил причины, побудившие его раcполовинить наследство. Просто, видимо, посчитал, что года его внуку хватит, чтобы уладить вопрос с брачной меткой так или иначе. И ведь оказался прав!

Ульрих предложил вариант, который устраивал нас обоих. Правда, как я и полагала, не обошлось без брачного контракта. И было в нем тысяча сто сорок два пункта! Я специально сразу на последнюю страницу глянула!

Я же, взяв папку, заверила, что обязательно прочту все листы в оной от и до и, если меня устраивают условия, то непременно подпишу.

— До свидания, господин будущий супруг, — вставая со стула, заключила я.

Брачную церемонию — первую за семь поколений, которая будет проходить в храме, а не в ратуше, — мы условились провести на следующей неделе, в полдень. Правда, перед этим ещё раз созвониться и, еcли меня не устраивают какие-либо пункты в договоре, внести изменения.

— До встречи, — в тон мне ответил Ульрих и, когда я уже сделал шаг по направлению к входной двери, добавил: — Элисон, простите, хотел выяснить, в каком платье вы будете на церемонии? Чтобы я вас точно узнал.

Вот ведь зар-р-раза!

— Не переживайте, зато я вас даже без платья узнаю обязательно. И найду.

Фраза получилась как у заправского некроманта, обещавшего вендетту своему врагу, даже если тот умудрится подло сдохнуть до их встречи.

Γрейт на это лишь иронично хмыкнул, словно у него уже имелась очередь из желавших гению артефакторики помереть. И мне в оной досталось место этак сорок восьмое.

Об этом я и думала, пока выкручивала руль чабиля. Улицы были в такой знакомой всем водителям предпробковой ситуации, когда машины вроде бы едут, но уже немножко стоят. Элементали в цилиндрах магомобиля фырчали, работая на полную, так и норовя вырваться, отчeго поршни стучали как-то по-особенному тревожно, машина то хотела умчаться вперед и обогнать само время, а заодно и здравый смысл, то замирала на месте, словно врезаясь в невидимую стену.

Из-под капота вдруг повалил дым, и чабиль, надсадно кашлянув пару раз, заглох. Благо я успела вывернуть руль к oбочине и машина пусть и ужасно криво, но все же припарковалась у тротуара. И встала там намертво.

Как подсказывало чутье, вернуть мою малышку к жизни мог сейчас скорее не артефактор, а некромант. Настолько убитой машина выглядела. Ну за что опять-то?! Это какое-то проклятие разрывное, а не день!