На первой полосе

Обычно на такие сообщения Лиз не обращала внимания. Как правило, это была информация о книжных распродажах, поездках со скидкой или о чем-нибудь в этом роде. Но Майорка? Лиз насторожилась.

Когда она набрала номер, ее сердце учащенно забилось.

— Я говорю по-испански, — предложила она свои услуги Филу. — Чем я могу помочь?

Он со вздохом облегчения переключил ее на испанского фотографа, который пришел в восторг, услышав беглую речь на своем родном языке.

— Мне нужно поговорить с Тони, но мне никак не могут его найти. Я должен передать ему один снимок, но ваши люди в редакции меня не понимают.

Лиз почувствовала себя так, словно по ее горлу полоснули ножом.

— Me gustaria mucho de ayudarle[27], — с трудом проговорила она. — Я передам ваше сообщение.

Испанец осторожно изложил суть дела. Все было намного ужаснее, чем Лиз только могла себе вообразить. Этот фотограф работал над подтверждением сведений о том, что некая британка лечилась десять лет назад в психиатрической клинике в Порто-Колом, на Майорке. Фотограф сумел переснять на пленку нужную страницу из книги, где велась запись больных, поступавших в клинику.

Что она может предпринять? Лиз быстро начала перебирать в голове возможные варианты. Тони, очевидно, предполагает использовать эти сведения в своей кампании, направленной на то, чтобы она не стала редактором. Она не могла помешать Тони получить снимок, так как это может его насторожить и навести на мысль, что ей известны его планы. Следует придумать что-нибудь получше.

— Я все ему передам. Перезвоните мне, пожалуйста, через пару минут, — предложила Лиз фотографу.

Лиз связалась с фотолабораторией, объяснила в чем дело и небрежно сказала:

— Когда получите по компьютерной почте снимок, сделайте мне тоже одну копию.

Увидев фотографию, которую Тони собирался использовать как улику против нее, Лиз уже знала, что она сделает. И очень скоро.

Элен изумилась, насколько легко оказалось убедить Катю поехать с ней. Она не учла, что подруги всегда способны понять, когда одна из них оказывается в критической ситуации, и быстро откликаются на зов, не задавая излишних вопросов.

Катя вместе с Элен поднялась в роскошный номер гостиницы «Ройал империал», огромного здания из стекла и мрамора, возведенного неподалеку от вокзала. По этой причине там было полно туристов — норвежцев, только что приехавших с фьордов, и техасцев, горевших желанием исследовать «Фортрум» и «Мейсон»[28]. Затем секретарша ушла, оставив Катю дожидаться Лиз в одиночестве.

Кате очень хотелось бы верить, что у Лиз неприятности не из-за нее. Она полагала, что убедила Лиз в надуманности обвинений о ее связи с Томом Ривзом, хотя и прекрасно отдавала себе отчет в том, что журналисты из «Кроникл» обязательно выяснят, кому принадлежит соседний дом, и это только вопрос времени.

Катя и Дейвина были осторожны и никогда не входили в дом вместе, но Катя понимала, что существовала очень большая вероятность быть замеченной соседями.

Она заверила Элен, что придет на встречу с Лиз, и после того как секретарша ушла, Катя позвонила своему адвокату.

— Где вы будете завтра? Вы можете мне понадобиться. Намечается нечто очень важное.

— Важное, в смысле серьезное?

— Важное в том смысле, что это может означать конец моей карьеры.

— Понятно. Я завтра еду кататься верхом, поэтому звоните на номер моего сотового.

По дороге к гостинице Лиз подумала, что никогда прежде она не обманывала Катю. Их разговоры всегда велись начистоту, в непринужденной и искренней форме, и они умели понимать друг друга с полуслова. Лиз не могла даже вспомнить такого случая, чтобы она лгала Кате ради ее же блага. Их отношения с самого начала были основаны на полком доверии. Если они не могли сказать друг другу правду, они ничего не говорили. Лиз была раздираема мучительными противоречиями. Если ее карьера зависит от одной статьи, имеет ли такая карьера смысл! Как она могла обманом заставить Катю прийти на встречу с ней!

Лиз уже подумывала, не сказать ли водителю, чтобы тот повернул назад в редакцию и бросить все эти дешевые уловки. Нет, это неразумно. Во всяком случае, думала Лиз, беседа с Катей еще не означает, что статья будет опубликована. Конечно, это был самообман, но тем не менее Лиз села поудобнее, проговорила про себя, что она собирается сказать и хорошенько продумала, как она будет себя вести.