На первой полосе

— Кровотечение прекратилось этой ночью, и мне стало намного лучше, но меня волнует, что врачи категорически запретили мне двигаться. Мне даже нельзя вставать, чтобы сходить по маленькому. Я должна лежать, пока не родится ребенок. Как, интересно, я отсюда смогу редактировать журнал?

— Да, это практически невозможно, — медленно произнесла Лиз. — Но, может быть, ты попробуешь работать по другому методу — не станешь беспокоиться из-за каждого заголовка и из-за каждой статьи отдельно, а будешь осуществлять только общее руководство.

— А как быть с крупными статьями и обложкой? — возразила Джоанна. — Я ведь должна этим заниматься!

Некоторое время они сидели молча, напряженно думая над создавшейся проблемой. Наконец Катя, улыбнувшись, достала из своей сумки электронную записную книжку в кожаной обложке и помахала ею.

— Джо, но зато ты можешь, не вставая с больничной кровати, поговорить со всеми, кто тебе нужен. У тебя есть одни знакомые, у нас другие. Посмотри только на букву «Э», — продолжала Катя. — Эндрю, принц, домашний телефон и телефон на яхте; Энн, принцесса, лондонский телефон; …Эдвард…

Лиз тоже засунула руку в сумочку, ища свою электронную записную книжку.

— Берлускони, Сильвио, все номера; Бардо, Бриджит, оба ее телефона в Сент-Тропезе… Под буквой «К», так, Кейн, Майкл; Каролина, принцесса, ее телефонные номера в Монако и Сент-Реми-де-Прованс.

Они выжидающе посмотрели на свою неважно выглядевшую беременную подругу.

Джоанна признательно улыбнулась.

Они ей в ответ, конечно, тоже.

Лиз вдруг пришла в голову ужасная мысль: неужели же еще совсем недавно она была готова пожертвовать этой дружбой? Страх за Джоанну и ее будущего ребенка отодвинул всю журналистику с ее преходящими проблемами на второй план. Лиз дала себе торжественную клятву — она больше никогда и ничем не будет жертвовать ради своей карьеры.

Взволнованная медсестра, просунув голову в дверь, робко спросила:

— Мисс Крофт, вы не могли бы подписать эту открытку для детской палаты? Ее разыграют в лотерею.

— Конечно, — ответила Катя.

Три подруги еще улыбались, когда дверь открылась снова, и они не сразу поверили своим глазам. Высокий, худой, загорелый мужчина держал в руках громадный букет, для которого, наверное, был опустошен целый цветочный магазин.

— Джордж! — У Джоанны выступили слезы.

— Моя бедная дорогая Джо, — сказал он и, положив розы на кровать, дотронулся до ее плеча. — Боже мой, как я перепугался!

Затем Джордж, больше не говоря ни слова, наклонился к жене и прижался щекой к ее щеке — Джоанна даже зажмурилась от удовольствия. Катя и Лиз в это время уже выходили на цыпочках из палаты.

Джордж, нежно погладив Джоанну по щеке, принялся целовать ее глаза, нос, губы.

— Любимая моя, я тебе хочу сказать, — глядя в ее глаза, произнес он, — что больше никогда не оставлю тебя одну. Теперь я буду как следует заботиться о тебе.

Джоанна довольно кивнула.

Джордж присел.

— Я добирался всю ночь и готов, наверное, убить за чашку чая. Думаешь, мне придется это сделать?

Она засмеялась. Хорошо, что он вернулся домой.

Перед резиденцией премьер-министра на Даунинг-стрит припарковался синий «роувер» «главного кнута». Он сам лично сидел за рулем машины.

Полицейский у входа, один из многочисленной охраны, призванной нести службу у резиденции премьера двадцать четыре часа в сутки, переминался с ноги на ногу, чтобы не заснуть. По воскресеньям как обычно было невыносимо скучно. Хорошо хоть не было дождя. И хорошо, что сегодня осуществлялось хоть какое-то движение.

Сам премьер подъехал только час назад. Полицейский немного удивился, увидев, что «главный кнут» выходит из машины со стороны водителя. Полицейский был со стажем и сразу догадался в чем дело. Сам вел машину, усмехнулся он про себя, значит, не имел возможности вызвать личного шофера. Как и члены королевской семьи, партийные лидеры больше не доверяют телефонам. Полицейский всегда поражался, каким образом удается сохранять в тайне по-настоящему важные встречи — ведь когда они иногда случаются, фоторепортеры, журналисты и им подобные не показываются даже близко.

Фергус решил, что он потратил достаточно времени, подыскивая подходящую замену Чарли Мейсу. Обладая нетерпеливым характером, он привык заключать сделки быстро или не заключать их вовсе.

В час ночи с воскресенья на понедельник, находясь на своей вилле на Лазурном берегу, он набрал номер редакции «Кроникл» и распорядился разбудить секретаршу редактора и попросить ее забронировать для Чарли билет на первый же самолет, вылетающий из Маками. Фергус хотел, чтобы он к пяти вечера был в здании редакции «Кроникл».

Лиз Уотерхаус он просил прибыть туда в шесть часов.

А Николь Уэлсли должка там быть в восемь.

Потягивая кофе с горячим тостом, бывший министр здравоохранения делится с парламентским организатором своими подозрениями в отношении Розмари Берроуз.

— Вы всегда интересовались, кто это может быть. Мне напомнил о ней журналист из «Кроникл». Они следят за ней.

Охота за информатором набирала обороты.