На первой полосе

— Катя, ну не волнуйся.

— Да я и не волнуюсь, — солгала та, но, заметив скептическое выражение лица Джоанны, поняла, что провести подругу не удалось. Если бы дело было только в этой проклятой премии, думала она, если бы все происходило как обычно, я бы все рассказала Джоанне и Лиз. Но сейчас это невозможно. Да и будет ли когда-нибудь возможно?

Ей впервые предстояло встретиться на публике с человеком, которого она любит — вот почему она так беспокоилась. При мысли о сегодняшнем вечере она приходила в ужас, и это не было преувеличением. Вся эта история, длящаяся уже восемь месяцев, может их скомпрометировать, ведь их могут выдать даже взгляды. Катя молила Бога, чтобы искусство владеть собой, которому она как телеведущая специально обучалась, ее не подвело.

— Если бы мне накладывала макияж Барбара Дейли, то не пришлось бы три раза подкрашивать губы, пока ехали от Челси до Мейфера, — сказала Джоанна и, внимательно посмотрев на Катю, продолжила: — Что тебя так беспокоит? Если не премия, то что? Наверняка он там будет. Ты уже несколько месяцев себя мучаешь. Ладно, не говори, но придет время и ты все расскажешь.

Катя колебалась. Мысленно она уже решилась довериться Джоанне, но вместо этого глубоко вздохнула и встряхнула головой. Ее светлые волосы, которые она унаследовала от польских предков, пахли ароматом «Голден Эш» от Дэниела Голвина.

— Скажи, я его знаю? — настаивала Джоанна, стараясь подобрать ключи к разгадке. — Он какая-нибудь знаменитость, да? Он женат, да?

— Извини, Джо, но я не могу тебе ничего сказать. Не сейчас.

— Ладно, но если передумаешь — я рядом.

Джоанна всегда была рядом. И Лиз тоже, это уже хорошо. Как бы ни были они заняты, у них всегда находилось время поговорить, дать нужный совет, выложить свои проблемы или просто поболтать, обменяться сплетнями или рассказать о том, что они будут делать, когда «вырастут». Катя, Лиз и Джоанна знали друг друга уже двенадцать лет и за эти годы стали близки, как сестры. Даже ближе.

С самого начала они все всегда делили на троих: работу, квартиру, знакомства — все, кроме мужчин, и стали такими подругами, что сами удивлялись. Хотя им всем было присуще то, что они сами называли проклятыми амбициями, даже сверхамбициями, доходящими до эгомании, они легко ладили между собой.

Когда Джоанна организовывала фотосъемку для рекламы новых моделей одежды в своем журнале, она смогла достать там сногсшибательные колготки, которые как раз подходили к новому платью Кати от Сони Рэкел. Джоанна была так рада, словно купила их себе.

Когда Лиз присутствовала на банкете по случаю приезда нового американского посла в Уинфилд-хаус, там была также жена президента, которая отказалась давать любые интервью лондонским журналистам. Джоанне нужно было как-то раздобыть материал на статью для журнала. И Лиз, поговорив с пресс-секретарем Первой Леди, удалось добиться того, что та смягчила свое решение и дала эксклюзивное интервью для журнала Джоанны.

А Кате, благодаря своему статусу звезды и красоте, удавалось заводить связи с нужными мужчинами. Как только они пытались за ней приударить, она быстренько знакомила их с Лиз или Джоанной, когда та еще не была замужем.

Шофер сдержанно кашлянул и с извиняющимся видом посмотрел по сторонам.

— Я боюсь, мисс Крофт, мы здесь еще минут пять простоим. А насчет дождя не беспокойтесь: доставлю вас прямо к парадному подъезду.

«Бентли» отделяло от входа в гостиницу еще пять машин. Под навесом у входа, где была постелена красная ковровая дорожка, толпились десятки фоторепортеров. Катя нервно вздохнула, и Джоанна похлопала ее по руке.

— Выглядишь великолепно. Ну, расслабься. Мы находимся не в онкологическом диспансере, подумаешь — вручение премии. Выше голову. — Джоанна положила руки себе на талию. — Возможно, я одеваю это платье в последний раз. Модельер, конечно, может гордиться своей работой, но его наверняка хватил бы инфаркт, если бы он увидел, что швы того гляди разойдутся. Я думаю, в его планы не входило, чтобы было видно каждый стежок, — она вздохнула. — Сегодня платье на меня еще влезло, но скоро придется покупать новое. Когда готовишься стать матерью, не успеваешь менять гардероб.

Катя нежно погладила Джоанну по животу. — Я уверена, что на этот раз ты действительно станешь мамой, — сказала она. — Ты себя нормально чувствуешь?

— Здесь что-то душно. Через минуту все будет нормально, — ответила Джоанна. И ей почти удалось убедить себя в этом. А интересно, почему все-таки Катя сегодня так волнуется?

У Джоанны это была четвертая беременность, три предыдущих не привели к рождению ребенка. Катя и Лиз помнили и тот день, когда у их подруги случился выкидыш, и ту ночь, когда ребенок родился мертвым и был прямиком отправлен в лабораторию. Они тогда не знали, кого первого успокаивать: Джоанну или ее мужа Джорджа.

Джоанна часто задавала себе вопрос, не был ли причиной этих несчастий аборт, который она сделала на Майорке, и сможет ли она наконец родить здорового ребенка?