На первой полосе

И на десять минут удалился вместе с Брендой в свою приемную. Во время этого короткого ожидания Катин режиссер Пол Хейс подошел к ней со словами: «Нет, этому дому определенно нужен другой хозяин. Держу пари, следующие выборы выиграет кто угодно, только не он, когда бы они не состоялись».

— Я бы не стала так уверенно делать ставки, — резко ответила Катя. — Я согласна с Иноком Поуэллом, который считает, что только дураки и дилетанты предсказывают результаты выборов.

Камеры и софиты были направлены на Катю и премьер-министра. Светоинженер поработал на славу, хотя его самого, как истинного художника, освещение по-прежнему не удовлетворяло.

Кате понравилось то, как премьер с самого начала проявил кажущийся неподдельным интерес к ее взглядам и мнениям. Она подумала, что с его стороны это очень умный ход — пытаться перетянуть ее на свою сторону до того, как ему придется отвечать на трудные вопросы. Потом она вдруг почувствовала себя немного неловко, вспомнив, что Дейвина пользовалась с ней точно такими же методами. Они что, все этому учатся? Насколько же искренни все эти политики? Эти размышления укрепили решимость Кати не давать ему никаких послаблений.

Благодаря Дейвине она разбиралась в последних «играх» на политической арене не хуже любого специалиста-комментатора, причем ей было известно не только то, во что были посвящены все, но и такие закулисные события как беспокойство правящей партии по поводу утечки информации, которая использовалась против видных членов парламента. Дейвина вскользь говорила об этом Кате, но эти сведения были слишком неопределенными, чтобы на их основании можно было задать прямой вопрос премьеру. Тем не менее, эти закулисные знания позволяли Кате сейчас чувствовать твердую почву под ногами.

Отвечая на вопросы, касающиеся его личной жизни, премьер давал довольно развернутые ответы, что прежде делал крайне редко. Но, конечно, он отдавал себе полный отчет в том, какая информация о нем завтра попадет на страницы газет. Кроме того, он рассчитывал, что его ответы обеспечат ему поддержку со стороны определенных социальных слоев.

Катя продолжала теснить его на политическом фронте. Премьер категорически отмел слухи о планируемых кадровых перестановках и смещениях.

— Ну, значит, они будут наверняка, — пробормотал себе под нос оператор.

Министр внутренних дел?

— Не может быть и речи, — твердо заявил министр.

Можно с ним попрощаться, подумал про себя оператор, наводя камеру на премьера, чтобы снять его каменное лицо самым крупным планом.

— Снято, всем спасибо, — сказал наконец режиссер. И все сразу расслабились, включая самого премьера. Катя была довольна: премьер давал настолько развернутые ответы, что интервью продолжалось на полчаса дольше, чем было отведено.

Эдвард Сандерс даже позволил себе потянуться. Через тридцать секунд пришел его личный секретарь, который поторопил министра, напомнив ему, что по плану они должны уже были выехать. На авиабазе «Брайз Нортон» его ждал вертолет, готовый держать курс на север страны, где премьер должен провести ряд встреч со своими избирателями, а его встреча с министром телерадиовещания должна была состояться еще полчаса назад.

— Я могу пригласить Дейвину Томас? — спросил секретарь.

Премьер вопросительно поднял глаза на Катю:

— Вы ведь уже закончили, не так ли?

— Да, конечно, — Катя отстегнула микрофон от его галстука, а потом отсоединила свой собственный. — Благодарю вас, сэр. Вы были очень любезны, согласившись уделить нам немного времени. Боюсь, съемочная группа еще ненадолго здесь задержится, им нужно убрать аппаратуру.

— Ничего страшного, я воспользуюсь гостиной наверху.

Премьер-министр открыл дверь, и прежде чем Катя успела сделать хотя бы шаг, она увидела свою любовницу, почетного члена парламента Дейвину Томас, входившую в комнату.

Личный секретарь что-то прошептал на ухо своему шефу, и тот раздраженно прокудахтал:

— Дейвина, можете дать мне еще две минуты?

Она в ответ любезно кивнула, и увидев, что премьер занят разговором с секретарем, подошла к Кате.

— Доброе утро, — произнесла Катя, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более бесстрастно. — В каком состоянии находится ваш муж после несчастного случая?

— Благодарю за участие, — таким же холодным тоном ответила Дейвина. — Думаю, худшее уже позади. Во всяком случае, врачи надеются, что он полностью поправится, хотя ему придется провести в больнице еще не менее двух недель.

— Надеюсь, все закончится благополучно.

Дейвина совершенно непринужденно поддерживала беседу, и Кате стало легче. Она очень боялась неловких пауз в разговоре.

— Да, сейчас моя главная проблема — газеты, — вздохнула Дейвина. — Особенно воскресные. Мне бы не хотелось, чтобы они проявляли к той аварии такой интерес, но я не знаю, как от них отделаться…

— Я понимаю ваши чувства, — прервала ее Катя. Сейчас у нее есть шанс предупредить Дейвину насчет фотографии. — Меня однажды ослепила вспышка фотоаппарата в месте, где я меньше всего этого ожидала.