На первых ролях

Банни, оглушенная таким натиском, пыталась что-то ответить, но Бик наклонился к Челси и приказал:

– Ну-ка, детка, увози ее отсюда, да побыстрей! Челси немедленно развернула кресло и направилась к выходу.

– Что ты делаешь, дорогая? – запротестовала Банни, не желавшая, чтобы момент ее торжества так скоро подошел к концу.

– То, что велел мистер Мартин, мамочка. Держись крепче. Поехали.

За дверью слышался голос Бика Мартина, громко убеждавшего представителя прессы, что никакого соглашения с Уэнером не подписано, и реплика Банни только выражала мнение относительно того, какое направление должна принять ее карьера, что актриса по-прежнему находится в шоковом состоянии и появилась перед репортерами вопреки советам лечащего врача.

Хилда Маркс и Леверн медленно шли за креслом Банни.

– Ну? Что я говорила? – самодовольно выдохнула Леверн.

– Нужно отдать Банни должное, – кивнула Хилда, – она блестяще справилась. Сделала именно так, как было велено, и даже лучше. Просто мечта режиссера!

– Что теперь? – осведомилась Леверн.

– Я уже говорила с Риком. У него есть сценарий, словно написанный именно для Банни, но теперь, когда он твердо уверен, что она будет играть, нужно внести кое-какие изменения.

– Сколько времени это займет?

– Рик работает не спеша. Отделывает каждую деталь. Думаю, у него уйдет месяц… самое большее, полтора. Рик не живет по графику. Он художник.

– Но… как же мы? – расстроилась Леверн. – Через полтора месяца о Банни забудут.

– Ничего подобного, – решительно заявила Хилда. – Я об этом позабочусь. К тому времени, как Рик подготовится, все вопросы с финансированием и прокатом будут улажены. Верьте мне. Мы объявим о приеме в честь того, что Банни стала нашей клиенткой.

– Собираетесь дать прием? – подозрительно переспросила Леверн. – А кто будет платить?

– Наше агентство не рассчитывает на проценты лишь с актерских гонораров! Существует много способов разрезать пирог и получить самый большой кусок! Мы представляем всех – сценаристов, режиссеров, кинозвезд – и получаем долю доходов от проката фильма! Вот увидите!

Леверн с сомнением покачала головой:

– Не могу представить, как студия позволит вам подобные вещи!

– Студийная система давно устарела и скоро вымрет… как динозавры, помяните мое слово, – уверенно объяснила Хилда. – И Банни снова окажется на гребне новой волны кинематографии, которая унесет всю отжившую рухлядь!

Леверн внимательно слушала, и под конец агенту, кажется, удалось переубедить пожилую женщину, посчитавшую Хилду Маркс одной из самых проницательных и целеустремленных женщин, когда-либо виденных ею.

После ухода Бика и Хилды Банни и Леверн полночи проговорили о будущем. Внимание прессы вернуло Банни уверенность в себе, а мысли о новом направлении, которое приобретет ее карьера, не давали покоя.

Челси подождала, пока они лягут спать и, когда все стихло, прокралась в сад, захватив совок, который умудрилась стащить днем из тележки садовника. Она начала рыть яму прямо под зарослями живой изгороди у окна. Хотя земля была мягкой и сырой, пришлось копать достаточно глубоко, чтобы на шкатулку не наткнулись при посадке цветов. Девочка быстро устала, на ладонях появились волдыри, но под конец, удовлетворенная делом своих рук, она положила на дно ямы шкатулку, завернутую в кусок пластика, отрезанного от душевой занавески, засыпала ее землей и притоптала. Потом оглянулась в поисках подходящего предмета, которым можно было отметить тайник. Это должно быть что-то такое, что не сгниет и не потеряется – ведь может пройти очень много времени, прежде чем она вернется сюда за шкатулкой. Над засыпанной ямой нависал деревянный подоконник, и Челси ухитрилась сделать в нем небольшую глубокую царапину. Не Бог весть что, конечно, но на большее не хватало сил. Она так устала, а один волдырь на ладони лопнул.

Челси осторожно вошла в бунгало, смыла грязь с рук и коленок, забралась в постель и крепко уснула.

ГЛАВА 12

Энн Хантер прочла заголовок и молча протянула утреннюю газету мужу, только что позавтракавшему и успевшему просмотреть «Уолл-стрит джорнал». Фрэнк пробежал глазами статью, взглянул на жену и тихо сказал:

– Слава Богу, всем удалось спастись!

– Как ты думаешь, из-за чего начался пожар? – спросила Энн, поднося к губам чашку с кофе и нервно теребя выбившуюся прядь темных волос.

Фрэнк покачал головой:

– Готов побиться об заклад, дело тут не в Божьей каре! Скорее всего, Банни, как всегда, была в заторможенном состоянии и уронила горящую сигарету.

Энн посмотрела в окно столовой на видневшееся сквозь высокие кипарисы аметистовое небо, отражавшееся в спокойных водах залива Монтри. День обещал быть не по сезону теплым и ясным, и она с нетерпением ожидала утренней прогулки по лесу, но увидела заметку в газете. После почти восьми лет семейной жизни, родив двух прекрасных детей, Энн по-прежнему тревожилась, вспоминая о почти несуществующих отношениях между мужем и его первым ребенком.

Закусив губу, Энн все же решила высказаться по вопросу, который Фрэнк объявил закрытым много лет назад.