На петле времени

Трудно быть йогом
в православном храме.
Трудно быть рогом
изобилия в женской бане.
Трудно быть стогом
сена, в котором люди
громко хохочут, хватая друг друга за муди.
Трудно быть соком
березовым на исходе
весны, который уже бродит,
становясь гуще и горше
слезы сосны.
Трудно быть итогом, чертой, приговором, пулей,
последней пчелой,
к закату летящей в улей.
Богом не трудно. Чего там осталось Богу?
Лечь на завалинке, гладя больную ногу.

О Русь!

Я не могу свести концы
с началами, о, Русь!
Я сам себе гожусь в отцы
и в матери гожусь.
И ты мне дочь,
и я, точь – в точь,
тот византийский поп,
который падал, словно ночь,
в сияющий сугроб.
А если по его следам —
до каменной волны,
то там – сезам или седан
клокочущей войны,
Везувий, бьющий из трубы
сторожки лесника,
и дым струящейся судьбы
сквозь скучные века.
Тибетских скал простой секрет
тебе открыт давно.
За краем света – тот же свет,
и только там темно,
куда еще не бросил взгляд,
не повернул лица.
О, Русь моя! Я снова рад
и счастлив без конца.

Happy end

Как это здорово, читая,
придумывать другой сюжет,
с героем вместе оживая,
пронзив неправильный портрет,
впитавший ложь, ужимки, скуку,
как пресс-папье чужой души.
– Скорее, Грей, ты видишь руку?
Вставай! Ступай и не греши.

Доказательство

ни одна из теорем недоказуема
ни одна из аксиом не безусловна
потому что валуны акулами
плавники летающего овна
соколиной царскою охотою
по степям монгольским ужас сеяли
если бы хотя бы одной сотою
одной тысячной излучиной поверили
в то что теоремы римы ремы ромулы
рамазаны рекруты лабазники
аксиомы синусы окрониксы
костыли кресты и клецки с сахаром
вата сладкая и добрый клоун с голосом
алкаша в каморке за кулисами
бабы вереницей с коромыслами
в ведрах теоремы с аксиомами
с вольтами рентгенами и омами
словно птицы клином в даль туманную
в даль скрипучую бубенчатую санную
с ямщиком с навозцем с краснощекими
в теремах да принцы с аксельбантами
никакими теслами и гантами
что аршином что косою саженью
Жизнь недоказуема, но каждому.
Жизнь не безусловна, а поди же ты!
В суше, в жиже, вшивы, лживы,
живы же?

Игрушка (Гамлет на том свете)