На Планете Исполнившихся Желаний

Гошка спланировал вниз и полетел рядом с Пиратом.

– Пират, – сказал Гошка, – оказывается, ты можешь говорить. Почему ж ты раньше со мной не говорил?

– Просто ты меня не спрашивал. Слушай, давай играть в салочки!

Пират подлетел к Гошке, тронул его лапой и, мгновенно развернувшись, помчался от Гошки. Тело его вытянулось в струнку, передние лапы он выбросил вперед, уши развевались на ветру, а хвостом Пират подруливал, чтобы не заносило.

Гошка полетел за Пиратом. Но Пирата не так просто было догнать, хотя Гошка и мчался как ветер. Гошка сделал отчаянный рывок и коснулся кончиками пальцев задних Пиратовых ног.

– Салочка! – закричал Гошка и полетел от Пирата. Пират весело засмеялся и бросился догонять Гошку. Так они летали, играя в салочки. Над полем раздавался такой хохот и визг, что любопытные полевые обитатели прервали свои занятия и наблюдали за этой веселой игрой. Змейки, свернувшись кольцами, вытянули вверх свои головки; суслики, встав на задние лапки, таращили глаза в небо; даже черепахи, которые всегда смотрят только себе под нос, закинули вверх головы.

Гошка и Пират устали гоняться друг за другом и стали просто летать спокойно и плавно, разговаривая друг с другом.

– Скажи мне, Пират, – спрашивал Гошка, – только ты можешь разговаривать или другие собаки тоже?

– Господи! Конечно же, все собаки могут разговаривать.

– А почему я никогда не слышал, как они разговаривают?

– Потому что это просто только между нами, собаками. А чтоб разговаривать с людьми, надо настроиться с ними на в одну волну, и знаешь, на Земле ото очень трудно, а здесь…

– Скажи мне, Пират, а другие звери тоже…

– Ну конечно! – И Пират даже засмеялся. – Не только звери – и травы, и деревья, и цветы…

– Да что ты, Пират! Неужели и цветы разговаривают?

– А какая разница!

– Ты знаешь, Пират, – вдруг закричал Гошка, – а ведь точно, по телевизору передавали, теперь уже доказано, что между флорой и фауной нет разницы. А ведь цветы там всякие и травы – это и есть флора.

Гошка протянул руку и взял за лапу Пирата, и так они молча летели над полями, и действительно Гошка услышал, как бормочет трава, как шепчутся между собой ромашки, склонив друг к другу головы, как пересмеиваются колокольчики.

Между тем день кончался. Закат окрасил все небо в розовый цвет. Ни одного облака не было на нем, даже ни одного самолета, ни одного вертолета, только бабочки – желтые, синие и красные. Но все равно это было очень красиво.

А потом вдруг розовый свет потух, как будто его погасили, а небо стало бирюзовым, и бабочки все улетели (они всегда ложатся спать вместе с солнцем), но зато прилетели большие зеленые стрекозы, и весь воздух наполнился шуршанием их крыльев.

И каждая из них подлетала к Гошке с Пиратом и здоровалась с ними. Гошка только и успевал говорить: «Привет, привет!» А Пират каждую стрекозу называл по имени, и Гошка только удивлялся, как он всех не перепутает.

– Ты что, часто здесь бываешь? – спросил Гошка.

– Конечно!

Потух и бирюзовый свет. На темном небе выплыла огромная луна.

Пират тронул Гошку лапой за плечо и кивнул на луну.

– Узнаешь?

Гошка задрал голову к луне, и тут-то он увидел, что это никакая не луна. На ней были знакомые очертания, которые ему что-то ужасно напоминали. И вдруг он понял: это похоже на контурную карту, которая висит в кабинете географии. Ну да, вот материк Африки, а вот Евразия.

– Да это же наша Земля! А где же тогда мы с тобой? – воскликнул Гошка.

Но тут какая-то змейка, подпрыгнув и повиснув в воздухе перед Гошкой и Пиратом, вдруг заговорила звонким голоском:

– Дорогие гости! Специально для вас мы устраиваем сегодня концерт.

Гошка толкнул Пирата в бок и сказал ему:

– Смотри, это твоя знакомая Диана.

Тут вся трава зажглась зеленым фосфоресцирующим светом, а несколько золотых светящихся змеек, выпрыгнув из травы, изобразили в воздухе слово «КОНЦЕРТ». Заиграли тысячи скрипок. Гошка видел, что это были не скрипки, это ящерицы уселись, уперев свои хвосты в землю, а змейки вытянулись наподобие смычков и играли на хвостах ящериц. Получилась такая прекрасная музыка, какой Гошка еще никогда не слышал.

Тихо-тихо зазвенели большие голубые колокольчики, ромашки запели ужасно красивую песню, и в такт ромашкам зашелестела трава. Тут и все другие цветы подняли свои головки, каждый запел свою партию, и получился такой хор, какого никогда не услышишь на Земле.

Гошка и Пират, устав летать, уселись на высоком холме, с которого им было все прекрасно видно. Они сидели рядом, прижавшись друг к другу, и тут Гошка смущенно прошептал Пирату:

– Ты знаешь, мне, кажется, никогда еще не было так хорошо.

Пират сказал:

– И мне тоже! – и лизнул Гошку в лицо.

И тут Гошка вдруг увидел, что они с Пиратом сидят не на холме, а в углу сарая, на старом мешке. Пахло бензином и масляной краской, и со двора раздавались звуки твиста. Но Пират, его Пират, здесь, вот он.

Гошка поднимался к себе на четвертый этаж. Под полой его пальто был Пират. Гошка нажал всей ладонью на звонок. Ему открыл Боровков. Загородив собою проем двери, он стад теснить Гошку обратно на площадку.