На плечах добра и зла

Сегодня Яя взяла меня с собой на прогулку по городу. Она, конечно, предпочла бы полетать, но я такого не умела, и она великодушно пошла пешком. Я первый раз видела, как расправляются скомканные женщины, мимо которых она проходила. Ведь все мы иногда такие: поникшие, с потухшими глазами, опущенными плечами. В этот момент женщина всегда выглядит старше, сколько бы ни было ей лет. Сейчас я разглядывала, как под увеличительным стеклом, действие Яиных чар: вот разглаживаются морщины на лбу, глаза расширяются, а губы спокойно складываются в улыбку. Капелька магии — и женщина становится красивой: не по каким-нибудь правилам, а сама для себя, какой она и должна быть. С мужчинами так можно тоже, но именно у женщин все зависит от внутренней красоты. И это тоже часть нашей работы.

Только сейчас я стала понимать, как важны для мира три ведьмы. Как буду важна я.

— Слушай, а ты для этого что-то специально делаешь? — спросила я, обведя рукой улицу.

Яя задумалась.

— Нет. То есть… Сначала заклинания читала, а потом привыкла, само как-то получается.

— А с добром и любовью так же? Мне Зоя объясняла, да… Но я все равно не понимаю.

Яя помотала головой:

— Там легко переборщить, осторожней. А красота никогда не помешает.

Она улыбнулась и в этот момент из-за облака вышло солнце и осветило ее всю. Несколько мужчин на улице остановились, пораженные. Да, если бы Яя была богиней, то это было бы солнечное божество. Но она была ведьмой, и мы пошли дальше, чтобы освещать не весь мир, а каждого человека.

Глава 3. Дискуссии

В какой-то мере за равновесие отвечали все верховные божества, но и боги рангом ниже могли этим управлять. Как и все боги, никто из них не был однозначным добром или злом. В разных культурах это, например: Немезида (греческая богиня справедливости и возмездия), Маат и Тот (древнеегипетские боги правды, следили за правильной работой Вселенной), Шиутекутли (бог равновесия и огня у ацтеков), Поревит (западнославянский многоликий бог, следящий за порядком на земле, покровитель тружеников), Род (восточнославянское божество рода и судьбы). Их противниками можно было бы считать всех богов войны, но кто решит — они разрушают или восстанавливают равновесие и порядок? В мире почитаются и те, и другие.

Нейл Тейман. «Сравнительная теология», 1964.

* * *

Пан смотрел в экран телефона, будто хотел прожечь его взглядом. Иштар на той стороне невозмутимо разглядывала кроваво-красный маникюр.

— Опять? — грозно рыкнул Пан.

— Что?

— Опять перетаскиваешь талантливых девок на свою сторону?

— А что такого? Ты с ними трахаешься, а я учу, все честно.

— У нас и без тебя учителя найдутся!

— Зоя твоя?

— А хоть бы и Зоя!

— Знаем, знаем: травки, метлы, привороты… Не те времена.

— Времена всегда одинаковые! — рявкнул Пан.

— Да ты оглянись вокруг, — хмыкнула Иштар. — В мире Интернета твои ведьмы ничего не стоят. А мои и денег заработают, и мужиков себе найдут.

— Ага, и тебе на хлеб с икрой отстегнут.

— Не без этого. Ты, мой дорогой, устарел. За нами будущее. В нас, знаешь ли, верят.

— Где-то я это уже слышал. Даже, можно сказать, читал.

Иштар снова хмыкнула и послала ему скриншот. Пан неловко потыкал в экран и рассмотрел картинку: десять миллионов подписчиков.

— Мы вершим судьбы. А вы, — Иштар ткнула пальцем в экран, — скоро исчезнете. Насовсем.

Пан молчал.

— Нечего ответить? Иди потрахайся, авось полегчает.

И богиня прервала связь.

* * *

— Права твоя мать. Боги дураков любят, — ведьма кивнула.

— Да за что?

— А они веруют, дураки. Не спорят. Не требуют ничего. Умом не вышли, но душа-то у них открытая. Кука этот — он даже мне помогает по хозяйству. Другие бы разве стали?

Старая ведьма встретила ее кружкой ягодного морса. Морс был холодный, приятный, хотя никакого погреба у домишка девушка не заметила.

— Подпол у меня, — сказала ведьма, будто прочитав ее мысли. — У тебя все по лицу видно, ты научись скрывать, а то с твоим характером жди беды… Так вот, когда я тут поселилась, не строили отдельных погребов.

— А давно вы здесь?..

— Давно. Твоей бабки еще на свете не было. Хорошая, кстати, женщина, еще в колыбели улыбалась, так всю жизнь и прожила. Мать твоя в нее. А ты в отца уродилась, непокорный был.

Марена с удивлением смотрела на старуху.

— Разве люди столько живут?

— Люди-то нет, а вот ведьмы, — лукаво улыбнулась старуха.

— И вы всегда так выглядели?

Ведьма хлопнула в ладоши, Марена мигнула и ахнула: на месте старухи в черном платке сидела прекрасная девушка с длинной белой косой. Она улыбнулась Маре, хлопнула снова и превратилась обратно.

— Можно было и не хлопать, но так веселей, — подмигнула старуха.

— Вы, оказывается, красивая, как ледяная дева, — тихо сказала Мара. — Почему всегда так не ходите?

— Это ты — ледяная дева, моя милая, — старуха погладила девушку по руке. — А мне ни к чему. Ведьму должны уважать. А кто девицу уважать станет? Да и мужики под ногами будут путаться… Ты скоро сама поймешь.

— Мужики могут, — улыбнулась Марена.

* * *