На плечах добра и зла

— Ты же не думаешь, что он пробьется сам? Ты ему поможешь! Ты же теперь крутая, верно? — Иштар улыбнулась уголком рта.

Дженни снова покраснела и потупилась.

— Значит, говоришь, биткоины и хакерство? — Иштар развернулась к ноутбуку и поклацала наманикюренными ногтями. Дженни присмотрелась. Немного старомодно — дизайн со стразами. У самой Дженни был идеальный нюд. «Нет-нет, — быстро подумала девушка, — это не старомодность. Это ретро!»

— Вот, — Иштар откинулась в кресле. — Ссылочку ему покажи. Пусть испытание пройдет.

— А в чем испытание? — спросила Дженни.

— Это сайт конкурса хакеров, — улыбнулась Иштар. — Пусть взломает. Если справится, будем его продвигать, денег заработает, тебе что-нибудь купит. Должен же быть от мужиков толк.

Дженни истово закивала. Толк будет!

* * *

Есть поверье, что не все подарки можно дарить. В крайнем случае, нужно дать за них монету. Шерстяные вещи принимают с неохотой, ибо на шерсть легче всего навести порчу. Носовые платки означают слезы, украшения из янтаря — расставание, часы отсчитывают время жизни, острые предметы как символ оружия преподносят к ссоре, фигурки птиц ведут к беспокойству, а пустой кошелек — к бедности. Дарение свечей считается плохой приметой, поскольку воск, из которого они изготовлены, имеет магические свойства.

Э. Э. Иваненкова. «О дарах и подношениях», 1899.

* * *

Я принесла Гале большую восковую свечу, пахнущую медом. Галя вопросительно посмотрела на меня.

— Это волшебная свеча, — улыбнулась я.

Галя улыбнулась тоже — она же не знала, что я говорю правду. Я на эту свечу потратила весь воск и целый вечер. Интересно, сработает?

— Зажигай ее каждый день на один час, а когда догорит — твое желание сбудется.

Галя серьезно кивнула, поставила свечу на стол, зажгла и предложила устроить пироги с луком. Я была только за, у меня так бабушка делала.

Быстро замесили тесто и стали резать лук. Точнее, хозяйка чистила, а я резала и, как положено, плакала. Решила — проведу вечер без всякого колдовства. Готовка, беседа, все по-честному, по-человечьи. Однако, забывшись, я стала водить рукой над сковородкой, бормотать, чтобы масло не брызгало, и Галя с недоумением на меня посмотрела.

— Ты солишь, что ли?

— Да, — спохватилась я.

— Прямо в масло? А я потом обычно… Что ты говорила, я не расслышала?

— Стишок вспомнила, — нашлась я.

— Какой?

Сходу я процитировала первое, что появилось в голове:

'Раньше шло все как по маслу,

Словно бы предрешено,

А теперь слова погаснут,

И в глазах темным-темно.

Раньше больше было смысла

И рискованность была,

И качалось коромысло

На плечах добра и зла'.

— Что-то знакомое… — протянула Галя и засыпала лук в сковородку.

— Это Григорий Корин. Был такой поэт, — сказала я, а сама подумала о том, как для меня теперь звучат эти стихи. И пробормотала, крутя кулон на шее:

'Набиралось равновесье

Из осколков дней и лет,

И хранило поднебесье

Каждый новый мой секрет'.

— У тебя какие-то секреты? — не поняла Галя, переставляя миски в посудомойку.

Я уже открыла рот, чтобы рассказать все как есть, но, вместо этого спросила:

— А хочешь узнать, чем заканчивается?

Галя закивала.

— Я тоже хочу, — внезапно у меня на глазах выступили слезы. Это все лук.

Галя всполошилась. Усадила меня на диванчик, налила чаю, погладила по голове. Непривычно было видеть ее в таком опекающем состоянии. Я смотрела, как в чашке отражается огонек свечи. Свеча была виновата или Галя, но я сдалась и стала рассказывать. Она слушала, открыв рот.

— Вечно молодые и красивые?

Я кивнула и вытерла глаза.

— А сколько тебе лет на самом деле?

Я рассмеялась.

— Ну, я-то пока только ученица. А потом, как через костер пройду, так и будет всегда двадцать три.

— Как мне… А как тебя зовут на самом деле?

— Вера, — с трудом выговорила я. Имя звучало как чужое, но вроде как и мое. Кто я сейчас? Аи или Вера?

— Вера… Зачем нужны ведьмы? — Галя перевела взгляд на свечку.

— Добро, красота и любовь. За это отвечают, — я пожала плечами. — Говорят, раньше и ведьм было больше, и прочей нечисти, и богов.

— И где они сейчас? — тихо спросила Галя.

— На пенсии, кто жив, — мрачно сказала я. — Хотя некоторые работают.

Галя задумалась и задала практический вопрос:

— Вера… То есть, Аи. А как подходящих девушек находят?

Я рассказала про волшебные объятия нашего менеджера по кадрам.

— Как тебе такое, Симона де Бовуар, — пробормотала Галя и поправилась. — Нет, я не осуждаю, у меня тоже один раз был случайный секс, даже вспоминать неловко. Костя тогда пришел рассказать, как очередную девушку встретил, и я первый раз в жизни пошла в бар, напилась… В общем, было.

Я удивленно смотрела на нее. Даже у Гали было, надо же.

— А у ведьм и человеческая жизнь есть? Мужья, дети? Чувства, любовь?

— В том-то и дело, — вздохнула я. — Ничего нет. Нельзя влюбляться.

Галя охнула:

— А как же Егор?

— Только пока я официально не стала ведьмой, — с трудом выговорила я. — А потом магия, работа… Молодость.

Галя погладила меня по плечу.

— И это, говоришь, навечно?

— Навечно, — мрачно сказала я. — Но при одном условии. Раз в году, в Ночь Ивана Купалы…

— Ой, лук!..

Кухня наполнилась запахом дыма.

* * *