На подъеме

– Может, это все из-за вас. Джина могла шепнуть Мисси, что ее мама трудилась на вашей медицинской каторге. – Хотя Скотт знал, в чем тут дело… или думал, что знает.

Доктор Боб выразительно пошевелил кустистыми седыми бровями.

– Значит, Мисси? Вы с ней уже перешли на ты?

– Да ладно вам, док. Перестаньте.

– Перестану, если пообещаешь не называть меня «док». Ненавижу, когда меня так называют. Сразу чувствую себя Милберном Стоуном.

– Это кто?

– Погугли, дитя мое, когда вернешься домой.

Еда была выше всяких похвал. Вегетарианская, но просто великолепная: энчилада с фасолью и тортилья, явно не полуфабрикаты из супермаркета. За ужином Скотт рассказал Эллису о своей стычке в кафе «У Пэтси» и об афишах с фотографией Дейдре Маккомб, которые скоро заменят на менее провокационные плакаты с мультяшными индейками. Он спросил, входит ли Майра в комитет по подготовке и проведению гонки.

– Нет, не входит… но, уверен, она бы одобрила замену.

Затем доктор Боб перевел разговор на Скотта, на его загадочную потерю веса и не менее загадочный факт, что эта потеря совершенно не отражается на его физической форме. И разумеется, самый загадочный факт: все, что он держит в руках, все, что он на себя надевает, все, что должно увеличивать его вес… почему-то не увеличивает.

Пришли еще несколько посетителей, и стала понятна причина, по которой Маккомб оделась как официантка: она и была официанткой. Во всяком случае, сегодня. А может, и каждый вечер. То, что она выполняла двойную работу, красноречивее всяких слов свидетельствовало о проблемах ресторана. Режим экономии уже включился.

Джина спросила, не желают ли они десерт. Оба вежливо отказались.

– В меня больше не влезет, – признался Скотт, – но, пожалуйста, передайте мисс Дональдсон, что все было очень вкусно.

Доктор Боб поднял вверх два больших пальца.

– Ей будет приятно, – сказала Джина. – Я сейчас принесу чек.

Ресторан быстро пустел, осталось лишь несколько парочек, попивавших после ужина коктейли. Дейдре спрашивала уходящих, понравилась ли им еда, и благодарила их за то, что они посетили «Поле фрихоле». Она улыбалась всем и каждому. Всем, кроме двух мужчин за столиком под гобеленом с лягушкой. Она вообще не смотрела в их сторону.

Как будто мы зачумленные, подумал Скотт.

– Ты уверен, что чувствуешь себя хорошо? – спросил доктор Боб, наверное, в десятый раз за сегодняшний вечер. – Никаких нарушений сердечного ритма? Приступов дурноты? Усиленной жажды?

– Ничего похожего. Совсем наоборот. Хотите услышать кое-что интересное?

Скотт рассказал Эллису, как бегал вверх-вниз – буквально летал – по ступеням летней эстрады, а потом проверил свой пульс.

– Он был немного учащенный. Меньше восьмидесяти ударов. Я, конечно, не врач, но я знаю, как выглядит мое тело, и вижу, что мускулатура осталась прежней.

– По крайней мере пока, – ответил Эллис.

– Не думаю, что что-то изменится. Мне кажется, масса вообще не меняется, хотя вес падает.

– Так не бывает, Скотт.

– Не могу с вами не согласиться, но так и есть. Действие силы тяжести на меня определенно ослабло. Чем не повод для радости?

Доктор Боб не успел ничего ответить. Джина принесла чек, и Скотт его подписал, добавив щедрые чаевые и повторив еще раз, что ему очень понравилось, как здесь кормят.

– Замечательно. Приходите еще. И расскажите о нас друзьям. – Она наклонилась вперед и понизила голос: – Нам очень нужны клиенты.

Когда они выходили, Дейдре Маккомб уже не было за стойкой администратора. Она стояла на улице перед входом и смотрела на светофор у Жестяного моста. Дейдре обернулась к Эллису и улыбнулась:

– Можно мне поговорить с мистером Кэри наедине? Это займет не больше минуты.

– Да, конечно. Скотт, я пойду гляну на книжки в витрине. Ты мне посигналь, когда соберешься ехать.

Доктор Боб перешел Мэйн-стрит (как обычно, к восьми вечера опустевшую; в Касл-Роке ложились рано) и направился к витрине книжного магазина. Скотт повернулся к Дейдре. Ее улыбка испарилась. Он увидел, что она сердится. Скотт надеялся, что ужин в «Поле фрихоле» поможет ему наладить отношения с соседками, но все получилось наоборот. Он не знал, почему так вышло.

– О чем вы хотели поговорить, мисс Маккомб? Если о ваших собаках…

– С чего бы, если теперь мы выгуливаем их в парке? По крайней мере пытаемся. Их поводки вечно путаются.

– Так выгуливайте их на Вью-драйв, – сказал Скотт. – Я вам уже говорил. Просто убирайте за ними…

– Забудьте о собаках. – Ее серо-зеленые глаза метали молнии. – Этот вопрос закрыт. Но остается открытым вопрос вашего поведения. Нам не нужно, чтобы вы заступались за нас в местной засаленной забегаловке и вновь пускали слухи и пересуды, которые только– только начали утихать.

Если ты полагаешь, что они начали утихать, пройдись по Мэйн-стрит и сосчитай витрины со своей афишей, подумал Скотт. Но вслух сказал совершенно другое:

– Кафе Пэтси – не засаленная забегаловка. Может, там кормят не так экзотично, как у вас в ресторане, но у нее всегда чисто.