На подсосе

Илия оскалил клыки и зашипел на мотоциклиста, затем скакнул на стену над гаражной дверью и повис на ней вниз головой прямо над мужиком.

Тот поглядел на вампира, потом опустил взгляд на распростертого забулдыгу, на поврежденную «Мазду».

— Ну тогда ладно, — произнес он. — Я вижу, чуваки, вы тут еще не обо всем перетерли. — Он скользнул обратно в мастерскую и захлопнул за собой дверь.

Илия соскочил со стены и двинулся вверх по улице, даже не обеспокоившись свернуть дойной корове шею. Разве можно быть таким недалеким? Он не собирается терроризировать ее, убивая ее источник пищи. Нужно пригрозить ее клеврету — как он раньше поступал с мальчишкой. Откуда ему было знать, что она предаст его самого и выберет этого сопляка? Обратит его? Такому больше не бывать.

В вихре гнева, голода и возбуждения от того, что у него появилась наконец-то цель, Илия бен Шапир ощущал толчки боли душевной. Это приключение он затеял, считая себя кукловодом, теперь же, похоже, сам запутался в нитках. Допускает ошибки.

Ну и не беда. Вампир склонил голову набок и сосредоточился. За хрипом забулдыги, потрескиванием здания, гулом моста и стуком тысячи сердец в квартирах вокруг он разобрал удаляющиеся шаги девчонки и ее дружка.

23 Где представлены хроники Эбби Нормал — загнанной добычи

Очевидно, что я — Добыча, для чего, хочу здесь заметить, я тотально не подготовлена. Вот я сижу, примостившись на стропилах (по-моему, они так называются) Оклендского моста, как увечная ночная птица, и жду, когда рок обрушится на меня в виде древней нежити, дабы вывернуть самые члены из моего хрупкого тельца. Это сосет.

К счастью, мне хватит провианта продержаться до тех пор, пока от своего денного сна не восстанут мой Темный Владыка и Госпожа и не надают кому надо, блядь, по жопе. Я знаю, что должна есть козявок, букашек, паучков и прочую дрянь, дабы способствовать своему вурдалачеству, но я, будучи вегетарианкой, еще не выработала у себя охотничьих навыков, поэтому начала с «мармеладных мишек», которыми разжилась в кино. (Их вроде как делают из говяжьего пектина или вытяжки из конских копыт, или еще чего-то такого, поэтому они, наверно, будут неплохим переходом к диете носферату. А еще мне нравится откусывать им головы.)

Здесь, в вышине над Городом — ну, на самом деле мы где-то футах в десяти над какими-то бездомными, они так и живут под мостом, — я себя чувствую хранителем древней гробницы. Я готова встать лицом к лицу с любым, кто нападет на моих хозяина и хозяйку: они завернуты в брезент и лежат на следующей балке — или стропиле, или как их там.

ОЯЕ, тут везде эти блядские голуби! Прости, дневничок, один только что насрал тебе на страничку. Ну, ничего. Движемся дальше. Я уже пережила. Но — влеэээээ!

Джеред пошел к папе домой в Долину Нои за тачкой и мини-фургоном, дабы мы могли перевезти моих хозяев в безопасное место. Мой Темный Владыка оставил мне свой кинжал, которым мне удалось взмахнуть лишь разик, когда какая-то тетка попыталась стащить с него брезент. А потом я им себе старый лак с ногтей отскабливала, он тотально облупился и ваще после моих клевретских ручных трудов.

Короче, мои хозяева типа встретились с нами за Музеем современного искусства и все такие: «У вас все в порядке? Он тебя не тронул?» И все такие таинственные с Джередом, точно он не знает, что мы тут вурдалаки. А я такая: «Ништяк, расслабьтесь, он у меня помощник клеврета». И они расслабились.

Потом Хлад вытаскивает из сумки эту бронзовую руку и весь такой: «Эбби, знаешь, что это?»

А я такая: «Ну конечно же, Владыка Хлад, — потому что очевидный для меня — второй родной язык, — это бронзовая рука, да?»

А тут Графиня такая берет у него руку и говорит: «Это, Эбби, все, что осталось от скорлупы того вампира, который меня обратил».

А я ей: «Прошу, конечно, прощенья и чего не, Графиня, но только это рука от статуи».

А она вся: «Вот я про то же и говорю». Хотя, блядь, ващще не про то же сказала.