На поиски динозавров в Гоби

Тропа шла все время по плато, и через некоторое время мы увидели у подножия Ихэ-Богдо желтовато-красные обрывы. Однако нам не удалось их достичь в этот день, так как вскоре начался сплошной кочкарник, от которого не могла спасти никакая тропа. 70 километров по кочкам заняли у нас всю вторую половину дня.

Остановились на ночлег неподалеку от юрт, где нашему переводчику рассказали, что в красных обрывах по Ихэ-Богдо торчит гигантский человеческий череп. Мы решили, что речь идет либо о черепе динозавра, либо о черепе белуджитерия — гигантского третичного носорога.

Лэгин-гольская тропа шла мимо Ихэ-Богдо, и поэтому утром нам пришлось свернуть налево, прямо к горе. Вскоре мы подъехали к роднику Цаган-Булак, вытекающему из-под скал, сложенных белым и розовым мрамором. На скалах были высечены человеческие фигуры, следы от ног человека и китайские надписи. Рисунки принадлежали неолитическому человеку, подписи же под ними появились значительно позднее. Вниз со скалы шла наклонная, будто отполированная дорожка, по которой наименее степенные из нас не удержались, чтобы не прокатиться; может быть, так же когда-то развлекались здесь наши предки.

Миновав мраморные скалы, мы увидели несколько юрт, в одной из которых нашелся проводник. Машины медленно поползли к самому подножию Ихэ-Богдо, сплошь усеянному камнями. Наш проводник проявил идеальное знание местности и безошибочно вел нас по наилучшему пути, если только слово "наилучший" вообще применимо к такой дороге. Пересекая сухие русла, мы постепенно поднимались все выше по каменистым плато, держась направления на юго-восточные склоны Ихэ-Богдо, пока, наконец, не достигли громадного русла, по которому текла небольшая речка Ичэту-Гол. Левый берег реки и представлял собой те красные обрывы, которые мы видели вчера. Однако, несмотря на наши самые тщательные исследования, нам не удалось обнаружить ни человеческого, ни звериного черепа. По-видимому, рассказ о нем был легендой, либо относился не к этим обрывам. Километрах в 15 от нас виднелась еще группа красных обрывов, представлявших берег реки Цабчирин-Гол, куда мы и направились.

Машины искусно лавировали по холмам, появляясь как поплавки на гребнях волн с тем, чтобы тотчас же исчезнуть в лощине, разделяющей два соседних холма. "Дзерен", шедший впереди и вылетевший на один из холмов, неожиданно остановился. "Волк" принял левее, заметив страшную опасность только тогда, когда переднее колесо машины прошло над обрывом в 100 метров высотой — это был берег Цабчирин-Гол. Я так и подумал, что сейчас машина с бешеной скоростью закувыркается вниз, но и на этот раз все обошлось благополучно, а невозмутимый Волк (по имени машин мы иногда в шутку называли и шоферов) через минуту уже спокойно посасывал папиросу.

Обрывы Цабчирин-Гола оказались сложенными красными четвертичными конгломератами, не представлявшими для нас никакого интереса в отношении поисков костей. Дальше, как говорится, ехать было некуда, и мы решили двигаться на Нэмэгэту; хребет теперь был уже виден на горизонте, хотя расстояние до него составляло около 200 километров.

Спустившись на равнину, мы остановились на ночлег у небольшой гряды гор. По данным нашего переводчика Намнандоржа, расспрашивавшего местных жителей, здесь должна была находиться пещера с индийским кладом.

Едва остановились машины, Намнандорж поспешно устремился вверх. Такой азарт подействовал и на меня (давно известно, что дурной пример заразителен), и, позабыв дневную усталость, я последовал за переводчиком, у которого словно сапоги-скороходы были на ногах. Несмотря на хорошую тренировку в лазании по горам, сердце мое, когда я взобрался, готово было выскочить из груди, а во рту появилось противное ощущение недостатка влаги. Намнандорж (или просто Намнан) спешил отыскать пещеру, опасаясь, как бы я его не опередил. Но его опасения были напрасны — пещера с кладом оказалась таким же мифом, как и гигантский человеческий череп, который мы тщетно искали днем. Проклиная излишнюю осведомленность переводчика и собственную нерассудительность, я медленно поплелся назад. Несмотря на то, что это был спуск, времени на него было затрачено в два раза больше, чем на подъем.

Вечером, когда Намнандорж стал в 120-й раз переупаковывать свой чемодан, пытаясь втиснуть туда новую партию геологических образцов, мы принялись подшучивать над ним — не иначе, как он прячет туда золотые слитки, найденные в индийской пещере. Чемодан был необычайно тяжелым — мы даже приписывали ему перекос машины. Намнандорж, разумеется, возмущался и сердито, с серьезным видом, оправдывался.