На полголовы впереди

– Вы правильно догадались, Тор, что сообщение о кошках было компьютерной распечаткой, потому что там не было обращения. Сегодня в восемь утра – здесь это была полночь – Мерсер Лорримор звонил мастеру колледжа и, как вы и просили, уполномочил его все нам рассказать. Мастер сообщил нам адрес ветеринарной лаборатории, где делали вскрытие, и переслал по факсу письмо, которое оттуда получил. Это то самое, что было в портфеле Филмера, Тор?

Он подтолкнул ко мне лист бумаги, и я взглянул на него.

– Полностью идентично, кроме обращения.

– Хорошо. В лаборатории подтвердили, что письмо хранилось у них в компьютере, но они пока еще не знают, каким образом кто-то посторонний мог получить распечатку. Мы все еще пытаемся это выяснить. Они тоже. Они не любят, когда такое случается.

– А как насчет списка их сотрудников, – спросил я, – включая временных секретарш и шустрых юных хакеров?

– Где вы набираетесь таких словечек? – с упреком произнес генерал и показал нам список. – Вот все, что они нам представили.

Я просмотрел список. Ни одной знакомой фамилии.

– Вам действительно нужно знать, как это к нему попало? – спросил Билл Бодлер.

– Так будет чище, – сказал я.

Генерал кивнул:

– Этим занимается Джон Миллингтон. Мы позвоним ему перед завтрашним заседанием. Теперь дальше. – Он повернулся ко мне. – Тот акт о передаче недвижимости, который вы видели в портфеле. Как вы и предложили, мы проверили по земельному регистру, что это за номер SР 90155. – Он весело ухмыльнулся, не хуже Джорджа Бердли. Одного этого было бы достаточно, чтобы считать вашу поездку успешной.

И он объяснил почему.

– Ну, значит, он попался, – с большим удовлетворением сказал Билл Бодлер, и военный совет принялся обсуждать, в какой последовательности обрушить на противника припасенные для него залпы.

Во вторник утром Джулиус Аполлон вошел в небольшое, закрытое для посторонних помещение, расположенное высоко на трибунах ипподрома в Выставочном парке, для того, как он полагал, чтобы подписать и получить на руки сертификат, подтверждающий, что он единственный владелец Лорентайдского Ледника, которого он от своего имени намеревался заявить на сегодняшние скачки.

Помещение принадлежало председателю правления ипподрома и представляло собой конференц-зал – в одном его конце стоял письменный стол с тремя удобными креслами, в другом – длинный стол с восемью такими же креслами.

Дверь, которая вела из коридора, приходилась посередине – направо от нее был письменный стол, налево – стол для совещаний. Пол был устлан бежевым ковром, стены увешаны изображениями лошадей, кресла обиты мягкой желтой кожей – комфорт здесь сочетался с практичностью. Окон не было, а только оригинальное искусственное освещение: в нишах потолка скрывались направленные светильники.

Когда Филмер вошел, за письменным столом сидели оба начальника служб безопасности, а за столом для совещаний – трое руководителей Жокейского клуба Ванкувера и Скаковой комиссии провинции Британская Колумбия. Они были приглашены, чтобы придать происходящему официальный характер, а впоследствии выступить в качестве свидетелей, но решили ограничиться лишь ролью наблюдателей и договорились не вмешиваться и не задавать вопросов. Они сказали, что будут только вести записи, а если возникнут вопросы, то они зададут их потом.

Еще три человека и я ждали за закрытой дверью, которая вела из того конца зала, где стоял стол для совещаний, в буфетную, а оттуда – в коридор.

Как только Филмер явился, я вышел в коридор, запер за ним дверь, через которую он вошел, и положил ключ в карман своего плаща, застегнутого до самого верха. Потом вернулся по коридору в буфетную и тихо встал позади тех, кто ожидал там своей очереди.

На письменном столе перед начальниками служб безопасности стоял микрофон, на столе для совещаний – другой, и оба были подключены к диктофону.

В буфетной был установлен усилитель, и репродуктор негромко воспроизводил там все, что говорилось в зале.

Послышался низкий бас Билла Бодлера – он поздоровался с Филмером, предложил ему сесть в кресло перед письменным столом и произнес:

– Вы, конечно, знакомы с бригадным генералом Кошем?

Еще бы он не был с ним знаком – сколько раз они уже обменивались враждебными взглядами!

– А эти джентльмены – из Ванкувера, они представляют Жокейский клуб и Скаковую комиссию.

– В чем, собственно, дело? – резко спросил Филмер. – Мне нужно всего-навсего подписать бумаги. Простая формальность.

– Мы воспользовались этой возможностью, – сказал генерал, – чтобы предварительно выяснить некоторые обстоятельства, связанные со скачками, и нам представляется, что удобнее всего сделать это сейчас, потому что многие лица, которых это касается, в данный момент находятся в Ванкувере.

– О чем вы говорите? – произнес Филмер.

– Должен уведомить вас, – спокойно продолжал генерал, – что все сказанное сегодня в этом зале записывается на пленку. Это не суд и не официальное расследование, но то, что здесь будет говориться, впоследствии может быть воспроизведено на любом суде или расследовании. Просим вас иметь это в виду.