На полголовы впереди

Вместе со всеми я вернулся на кухню, чтобы помочь управиться с горами грязной посуды и доесть все, что осталось, хотя осталось не так уж много.

Ангус извлек из шкафа бутылку шотландского виски и сделал большой глоток прямо из горлышка. Если не считать Симоны, которая куда-то исчезла, все на кухне были в прекрасном настроении. Я бы ни за что не согласился променять это даже на самое лучшее грибное место.

Когда все было вымыто, вытерто и убрано, мы разошлись, оставив на кухне Ангуса, который, как ни трудно нам было поверить собственным глазам, принялся замешивать тесто для булочек к завтраку. Я немного постоял в тамбуре, глядя, как вагон-ресторан понемногу пустеет: все перебирались в салон веселиться и слушать музыку. Лорриморы скрылись, ушли Нелл, Ануины и Янги.

Я по привычке начал вместе с Оливером собирать грязные салфетки и скатерти и стелить чистые к завтраку. Вскоре Нелл вернулась и устало присела поблизости от меня.

— Не могу ручаться, — сказала она, — но Занте не знает, что такое стряслось с ее родителями. Она говорит — не может быть, чтобы это было из-за того, что Филмер говорил в салоне перед коктейлями: это какая-то глупость.

— А она сказала, что он говорил?

Нелл кивнула:

— Сказала, что мистер Филмер попросил ее отца уступить ему Право Голоса, а отец ответил, что с этой лошадью ни за что не расстанется, и, как говорит Занте, оба при этом улыбались. Потом мистер Филмер, все еще улыбаясь, сказал: «Нам придется еще немного поговорить о кошках». И все. Мистер Филмер отправился в ресторан. По словам Занте, она спросила отца, что хотел сказать мистер Филмер, и тот ответил: «Не приставай ко мне, дорогая». Нелл в недоумении покачала головой. — Так или иначе, сейчас Занте веселится в салоне, а остальное семейство ушло к себе в вагон, а я еле жива от усталости, если хотите знать.

— Так ложитесь спать.

— Все актеры в салоне фотографируются, — сказала она, пропустив мимо ушей мое предложение как слишком легкомысленное. — Сегодня они были на высоте, правда?

— Великолепно играли.

— Кто-то расспрашивал Зака, какую лошадь пытались украсть на вокзале в Торонто и кто.

— И что он сказал? — с интересом спросил я. Это была самая заметная из неувязок.

— Он сказал, что в тот момент это показалось ему хорошей идеей. — Она рассмеялась. — Сказал, что им пришлось изменить сценарий, потому что актер, который должен был играть роль конокрада, сломал руку и не смог приехать.

По-видимому, этим все удовлетворились. Им очень понравилось, как закончилось представление. Все наперебой целуют Донну и Мейвис. Мейвис надела свои драгоценности. — Она зевнула и задумчиво произнесла:

— А мистер Филмер не ужинал, да? Пожалуй, надо мне пойти и посмотреть, как он себя чувствует.

От этого я ее отговорил. Средства от изжоги прекрасно помогают, сказал я. А вот чем вылечить человека от душевной низости — вопрос совсем другой.

С его точки зрения, он сделал свой ход чуть раньше времени, подумал я. Если бы он еще не высказал свою угрозу, пьеса не оказала бы такого потрясающего действия ни на него, ни на Мерсера. Возможно, для Мерсера это, как я и рассчитывал, стало бы предостережением, заставило бы его задуматься; однако я никак не мог предполагать, что все случится именно так, хотя ухмылка Филмера и мрачное настроение Мерсера меня насторожили. Пожалуй, это к лучшему, что я не знал про тех кошек, когда сочинял эпизод с кражей драгоценностей. У меня появилось бы очень большое искушение нанести удар в самое больное место. Что-нибудь про истязание лошадей, например.

— А что вы замышляете сейчас? — спросила Нелл. — У вас такой задумчивый вид.

— Да ведь я вообще ничего такого не сделал.

— Не уверена.

Она встала. По случаю банкета на ней была черная блузка с широким стоячим воротом, расклешенная черная юбка и нитка жемчуга на шее. Ее светлые волосы, высоко зачесанные и заколотые гребнем, на этот раз были не заплетены в косу, а свободно падали вниз. Я с острым беспокойством подумал, что мне очень не хочется с ней расставаться, что для меня это уже перестало быть игрой. Мы знакомы всего неделю и один день — разум подсказывал, что этого мало, инстинкт же твердил, что вполне достаточно.

— Где вы остановитесь в Ванкувере? — спросил я.

— В отеле «Четыре времени года», вместе со всеми пассажирами.

Она чуть улыбнулась мне и отправилась веселиться. Оливер уже убрал все скатерти и стелил чистые — чтобы все выглядело прилично, сказал он. Я предоставил ему заканчивать и пошел через весь поезд, чтобы поговорить с Джорджем Берли. Когда я проходил мимо двери Филмера, она была закрыта.

Проводник спального вагона сидел в своем купе с открытой дверью. Я заглянул к нему и спросил, как чувствует себя пассажир, который просил дать ему что-нибудь от изжоги.

— Куда-то ходил недавно, а потом вернулся. Ничего не сказал, просто прошел мимо меня. Думаю, что с ним все в порядке.

Я кивнул и пошел дальше. Джордж сидел у себя за столом, заваленным его бесконечными бумагами.

— Заходите, — пригласил он, и я уселся на свое привычное место.

— Я показывал ту фотографию, — сказал он. — Вы об этом хотели спросить?

— Да.