На полголовы впереди

— Еще сто лет назад, — сердито продолжал он, — изобрели специальную систему, чтобы вагон, который отцепился от поезда, не мог набрать скорость и во что-нибудь врезаться. У него автоматически срабатывают тормоза. — Он свирепо посмотрел на меня. — Так вот, эта система была отключена. Тормоза вагона не сработали. Этот вагон нарочно отцепили на ровном участке пути, а?

Ничего не понимаю. Зачем это сделали?

— Может быть, кто-нибудь недолюбливает Лорриморов? — предположил я.

— Мы разыщем этого сукина сына, — сказал он, не слушая меня. — Вряд ли в Картье так уж много людей, которые разбираются в поездах.

— У вас бывает много случаев саботажа? — спросил я.

— Только не такого. И не так уж много. Были когда-то один-два случая.

Но большей частью это хулиганы. Мальчишки, которые швыряются камнями с мостов. Ну, воруют по мелочам, а?

Я видел, что он воспринял такое предательство со стороны кого-то из своих как оскорбление. Как личное оскорбление. Ему было стыдно, как бывает, когда узнаешь, что твои соотечественники что-то натворили за границей.

Я спросил его, как он связывается с машинистом. Почему он сам отправился в голову поезда, чтобы его остановить, если есть портативная рация?

— Там слышен один только треск, когда мы едем сколько-нибудь быстро.

Лучше уж пойти самому.

На рации, по которой он связывался с твердой землей, загорелась лампочка, и он снова надел наушники.

— Джордж слушает, — сказал он, после чего долго молчал. Потом взглянул на часы и нахмурился. — Да. Хорошо. Понял. — Он снял наушники и покачал головой. — Они не собираются отправляться на путь искать веревку, пока не пройдут и «Канадец», и товарный поезд. Если у нашего саботажника есть хоть капля мозгов, к тому времени там уже никто не сможет найти никаких улик.

— Возможно, их там уже нет, — сказал я. — Уже почти час как мы отправились из Картье.

— Ну да. — Несмотря на охвативший было его гнев, к нему понемногу возвращалось хорошее настроение: в глазах у него уже снова появился иронический блеск. — Это почище того детектива, который разыгрывают тут ребята, а?

— Да, — согласился я, размышляя. — А труба отопления — это единственное, что соединяет вагоны друг с другом? Помимо сцепки, конечно.

— Правильно.

— А как насчет электричества? И воды?

Он отрицательно мотнул головой:

— Каждый вагон вырабатывает собственное электричество. Ни от кого не зависит. У них под полом генераторы... как динамки на велосипеде... они крутятся от колес и вырабатывают электричество. Проблема в том, что, когда мы едем медленно, свет мигает. Еще есть аккумуляторы для стоянок, но их хватает только на сорок пять минут, а? Это если мы не подключены к наземной сети на станции. А после этого остается аварийное освещение — только в коридорах и еще кое-где, часа на четыре, и после этого мы остаемся в темноте.

— А вода? — спросил я.

— Она под крышей.

— Правда? — удивился я.

Он терпеливо объяснил:

— На станциях, которые в городах, есть гидранты через каждые двадцать шесть метров — это длина вагона. По одному на каждый вагон. И электрические разъемы тоже, а? В общем, воду под напором накачивают в баки, которые под крышей, и она поступает в туалеты самотеком.

«Замечательно, — подумал я. — И благодаря всему этому можно было сравнительно легко и быстро отцепить вагон Лорриморов».

— Новые вагоны, — сказал Джордж, — будут отапливаться электричеством, а не паром, так что мы сможем обойтись без трубы отопления, а? И еще в них будут канализационные баки, а пока весь мусор и отходы сыплются прямо на рельсы.

— Канадскими железными дорогами будет восхищаться весь мир, — вежливо сказал я. Он усмехнулся:

— Три четверти поездов на линии Монреаль — Торонто опаздывают, а новые тепловозы регулярно ломаются. Старый подвижной состав, вроде этого поезда, лучше всего.

Он снова взял наушники. Я помахал ему рукой на прощание и пошел назад, в ресторан, где подлинное таинственное приключение легко оттеснило на задний план представление Зака, хотя некоторые были убеждены, что так и должно быть по сценарию.

Занте, окруженная всеобщим вниманием и сочувствием, заметно повеселела, а Филмер втолковывал Мерсеру Лорримору, что тому следовало бы предъявить железнодорожной компании иск на миллионы долларов за халатность. Едва не случившееся несчастье взволновало всех, возможно, еще и потому, что Занте осталась с ними, а не была унесена на носилках, как Анжелика.

Нелл сидела за столиком с супружеской парой лет сорока, которой, как она потом мне сказала, принадлежала одна из лошадей — темно-гнедой жеребец по кличке Красный Жар. Я стоял поблизости без особого дела, и муж, подозвав меня, попросил принести ему коньяку, жене водки со льдом, а для Нелл...

— Что для вас, Нелл?

— Только кока-колы, пожалуйста.