На полголовы впереди

Донна спросила, не могло ли быть так, что обоих — и Стива, и Анжелику — убили деревянным молотком? Это означало бы, что Анжелика не виновна, ведь верно? Она не может поверить, что такая симпатичная девушка могла быть замешана в мошенничестве со страховкой. Что? Какое еще мошенничество со страховкой? Я невольно взглянул на Даффодил, но она и глазом не моргнула, — во всяком случае, я ничего не заметил.

Донна смущенно сказала, что не знает, какое там было мошенничество со страховкой. Анжелика просто мельком упомянула, что Стив замешан в мошенничестве со страховкой, и она боится, не из-за этого ли он опоздал на поезд.

Расспрашивать ее подробнее Донна не стала.

Шеридан Лорримор громко заявил, что Анжелика — дрянь, а потом быстро протянул руку и схватился за рукоятку пистолета, которая торчала из кобуры на поясе полицейского. Тот, почувствовав, что кто-то потянул за пистолет, мгновенно обернулся и схватил Шеридана за запястье. Его движение было проворным и ловким, не хуже, чем у Джона Миллингтона, когда он в хорошей форме, — оно свидетельствовало о прекрасной реакции, такая чаще бывает у спортсменов, чем у актеров.

— Это мой пистолет, — сказал он, отведя руку Шеридана в сторону и потом отпустив ее. — И имейте в виду все, что он не заряжен.

Все рассмеялись. Шеридан, который уже заслужил всеобщую нелюбовь и теперь вновь выставил себя дураком и хамом, пришел в ярость, как и следовало ожидать. Я заметил, что его мать отвернулась, а Мерсер грустно покачал головой.

Полицейский невозмутимо сказал, что будет форсировать расследование убийств Анжелики и Рикки и, возможно, сможет что-то сообщить всем в Виннипеге. Они с Заком удалились, а Донна некоторое время переходила от столика к столику, рассказывая всем и каждому, что несчастная Анжелика была очень милая и никакая не убийца и что ее, Донну, такое предположение очень расстроило. Она даже выжала одну-две настоящие слезинки. Несомненно, она была хорошая актриса.

— Какое вам-то до нее дело? — грубо спросил ее Шеридан. — Вы с ней познакомились только вчера утром, а к обеду ее уже убили.

Донна растерянно посмотрела на него. Он говорил так, словно действительно верил в смерть Анжелики.

— Ну… некоторых людей узнаешь сразу, — ответила она, медленно отошла и вскоре с понурым и безутешным видом скрылась в коридоре, идущем вдоль кухни.

Шеридан пробормотал что-то такое, отчего его соседи почувствовали себя неловко — это было видно по их лицам. Эмиль со своей командой, включая меня, тут же принялся накрывать к ужину столики, за которыми сидели пассажиры, и вскоре мы уже разносили горячий козий сыр и салат из редиски, за которыми последовали ломтики превосходного сыра "Шатобриан" с фасолью и морковной соломкой и, наконец, роскошный апельсиновый шербет, увенчанный взбитыми сливками и орехами. Почти все пассажиры продержались до самого конца, и похоже было, что это для них не так уж мучительно. Когда мы мыли посуду после битвы, я, разговаривая с Ангусом, высказал предположение, не мог ли кто-нибудь подмешать в его блюда что-нибудь такое, отчего пассажиры вскоре могут плохо себя почувствовать. У Ангуса это вызвало лишь холодную усмешку. Он убежденно заявил, что это абсолютно невозможно. Неужели я не заметил, что почти все продукты доставлены на поезд сырыми? Он готовит из них, а не просто разогревает замороженные обеды.

Я искренне заверил его, что на меня произвели большое впечатление его сноровка и проворство и что, на мой взгляд, все у него получается замечательно.

— Вы, актеры, всегда готовы придумать какой-нибудь невероятный сюжет, — сказал он уже более снисходительно.

В Виннипеге, в двух тысячах двухстах семидесяти километрах от Торонто по железной дороге, все сошли с поезда. На станции уже ждали два больших грузовика для перевозки лошадей, которых выводили из вагона по наклонной аппарели и таким же способом грузили на машины. Конюхи и Лесли Браун провели лошадей от поезда до грузовиков, присмотрели за их погрузкой, а потом сами с дорожными сумками потянулись к автобусу, который выехал со станции вслед за грузовиками и поехал на ипподром.

На площади перед вокзалом ждала вереница автобусов, чтобы развезти болельщиков по нескольким пригородным мотелям, а для владельцев лошадей предназначался длинный новый автобус с темными стеклами. Кое-кто из владельцев, в том числе Лорриморы, Даффодил и Филмер, заказали для себя персональный транспорт — лимузины, шоферы которых пошли к поезду, чтобы забрать багаж.