На полпути к себе

Забавно: раньше я панически боялся самой крохотной царапины, и из-за этого тщательно взлелеянного страха подолгу раздумывал над тем, стоит или нет что-то делать. Мудрые люди говорят: «Не ошибается тот, кто ничего не делает». Возможно. Но на своём личном опыте я убедился кое в чём другом. Кто ничего не делает, тоже ошибается! Невозможно стоять на месте, нужно двигаться. Хотя бы в собственных мыслях, если ноги не желают слушаться. Я слишком долго находился в «застывшем» состоянии — жил, не понимая, зачем, и удивлялся: почему это жизнь так равнодушно ко мне относится, забывая о том, что сам смотрю на неё, как на неизбежное до поры до времени зло. Сначала меня раздражала моя «ненужность», потом — после выяснения отношений со старым котом — я жалел, что всё закончилось. Да-да, жалел! Только признался себе в этом много позже, копаясь на огороде Гизариуса. Честно говоря, в отдельные минуты был готов просить богов, чтобы время повернулось вспять — уж во второй раз я бы не сделал такой вопиюще грубой ошибки! Мной желают пользоваться? На здоровье! Я хотя бы буду знать, что от меня что-то зависит, что моё участие необходимо каким-нибудь делам и событиям. Это так приятно — ощущение сопричастности... Пусть по мелочи, вскользь, без надежды на достойную благодарность — неважно! Я просто хочу БЫТЬ. Видеть в обращённых ко мне глазах своё отражение. Нелепое? Глупое? Жалкое? Не беда! Зато — ЖИВОЕ...

Эльфка и воительница буравили меня взглядами.

— Я пошутил, девочки! Будем надеяться на лучшее!

— Твои шутки всегда такие странные... — недоверчиво кивнула Кайа. — Но, похоже, ты в добром здравии...

— И в трезвом уме! — подсказал я. — Кстати, как насчёт того, чтобы воздать должные почести пустому желудку и соскучившемуся по влаге горлу?

Мин хмыкнула.

— Пойду распоряжусь, что ли... — и выскользнула за дверь. Она была донельзя довольна: если уж мужчина заговорил о еде, он на верном пути к выздоровлению.

Эльфка задумчиво прошлась по комнате. Очень милой комнате, кстати: небольшая, зато с огромным окном, она до наступления темноты вряд ли нуждалась в искусственном освещении. Кровать, на которой я имел удовольствие располагаться, могла с лёгкостью подарить сон сразу двоим людям. У окна стояли массивный стол из тёмной лакированной древесины да два кресла в схожем стиле: ножки, увитые резьбой, изображающей цветы и травы, подлокотники с мягкими подушечками и спинка — с первого взгляда видно, что удобная. Вот встану и непременно опробую... В углу, справа от двери по стене шла изразцовая шкурка печи. Слева от двери — высокий, почти задевающий потолочные балки, шкаф. Наверняка, там я найду что-нибудь из одежды... Навощённый паркет прикрыт ковром скромной расцветки, но даже по виду — мягким и уютным. Замечательная комната! Здесь вполне можно жить...

Пальцы Кайи выбили дробь по столешнице, и эльфка снова повернулась ко мне:

— Зачем ты это сделал?

— Что? — невинно хлопаю ресницами.

— Не притворяйся, ты прекрасно понимаешь, о чём идёт речь! — к концу фразы тон голоса опасно повысился.

— Прости, милая, но на сей раз я в недоумении. Честное слово!

— Зачем ты пошёл к этой... этому чудовищу?

— Чудовищу? Это одно из самых прекрасных существ, которых я знаю, — качаю головой, словно учитель, делающий заслуженный, но неприятный выговор ученику.

— Для меня оно — чудовище! — горячо возражает эльфка, с которой мигом слетает маска властной уверенности, и я вижу перед собой просто испуганную женщину. Чего она боится? Ведь всё уже позади...

— Милая, не волнуйся... Подумай о ребёнке...

— Я не забываю о нём ни на минуту! — она почти кричит. — И ты делаешь всё, чтобы помешать мне успокоиться!

— Полно, Ке, не приписывай мне большего, чем я могу вынести...

— Не смей так больше делать!

— Как?

— Не смей безрассудно идти навстречу опасности!

Ну и заявление! Кем она себя понимает — наседкой, заботящейся о сохранности яиц? Никто и никогда не приказывал мне избегать рискованных ситуаций. Да и не исполнил бы я такой приказ... Из чистого упрямства. И вот теперь та, которая однажды уже признала мою власть над своей жизнью, пытается мной командовать? Самое смешное, что эльфка имеет на это право: сделав её частью своей судьбы, я, в свою очередь, занял определённое место в судьбе беременной женщины. Может быть, незначительное. Может быть, одно из главных. В любом случае, она знает, о чём просит, и знает, почему. Я тоже... Догадываюсь. И раздражение протягивает руку гордости. Всё же, как приятно, когда тебя опекают!...

— Я не иду.

— Ты мог погибнуть! Ты почти умер...

— Почти, но не совсем, Ке. Я жив. Я здесь, с тобой. Чем ещё ты недовольна?

Она отворачивается, но я успеваю заметить подозрительный блеск в бирюзовых глазах.

— Ничем... — её голос садится до шёпота.

Ох... Пора принимать меры, иначе эльфка совсем расстроится, а это может плохо отразится на малыше, который готовится к появлению на свет. Я сполз с кровати (хорошо хоть, мои заботливые девочки оставили на мне штаны) и подошёл к Кайе, по ходу дела велев Мантии соорудить Вуаль.

— Не плачь, милая... Не надо. Всё хорошо. И всё будет хорошо. Я обещаю...