На полпути к себе

Какое счастье, что я был осторожен в те минуты, когда пытался уничтожить источник болезни принца! Страшно подумать, что бы произошло при малейшей оплошности… Ведь Рианну я почти убил своим вмешательством в естественный ход вещей. С Дэриеном такой номер не пройдёт. Хотя бы потому, что платить мне больше нечем. В его случае нечем. Впрочем, кто знает? Спросить Владычицу? О, нет! Она может решить, что я согласен заплатить, и придумает такую цену… Оставим пока всё, как есть. Для начала мне нужно узнать, насколько повреждено Кружево принца. Но как это сделать? Сперва – попасть во дворец. Потом – остаться с принцем наедине. И…

Да, так мне это и удастся! С полтычка. Или полпинка… Нет, пинок будет, когда меня выгонят взашей за непочтительное отношение к коронованной особе. Я даже не знаю, с каким Источником он связан… Мне необходим способ… Приспособление… Инструмент…

Витой ободок на среднем пальце левой руки – как я мог забыть?! Подарок Сил, освобожденных из плена в Россонской долине! Что, если… Дело за малым – надеть кольцо. И мы опять упираемся в проблему: как добраться до принца…

Я устало откинулся на спинку кресла, прислушиваясь к шуму, доносившемуся из гостиной.

Веселье в самом разгаре. Очередное выступление «по нижайшей просьбе»… Тьфу! А как поёт, стервец… Заслушаться можно.

День осыпался искрами слёз,

приближая осень души.

Я откину полог бессильных грёз

и тебя попрошу: «Не спеши…»

Недовольно нахмуришься: «Что-то случилось?…»

А я не смогу солгать.

Как возможно потребовать плату от сердца

за то, что оно даже в дар

не желало принять?…

Перелив струн, смена ритма, и… Плач печальной надежды:

За закатом снова придёт рассвет,

но не греют солнца лучи…

Мольба о любви затерялась в листве —

я умру, если ты промолчишь

в ответ…

Я поймал себя на том, что шёпотом подпеваю. Фрэлл! Мне-то о чём жалеть? Меня же ждут…

Осторожный стук в дверь.

– Войдите!

Оборачиваюсь, встречаясь взглядом со светло-голубыми озёрами глаз Равели.

– Что-то случилось? – цитирую песню? Как странно…

– О нет, Ив, не волнуйтесь! Я зашла… просто так.

– Не лгите, милая Равель. Вам это не к лицу, – улыбаюсь, как записной сердцеед, смущая девушку. К счастью, она уже привыкла к моим шуткам и розовеет совсем чуть-чуть. Только из уважения ко мне.

– Я хотела спросить…

– К Вашим услугам.

– Вы… Почему Вы больше не спускаетесь вниз?

– Хм… – не самый приятный вопрос за последние дни. Но когда-то мне всё равно придётся ответить… Почему бы не сейчас?

– Милая Равель! Я не хочу бросать тень на честь Вашего рода.

– Мы не имеем права осуждать Вас, Ив. Ни я, ни матушка, хотя она и не одобряет…

– Вот видите!

– Ваши отношения с…

– Никаких отношений нет.

– Вы так говорите потому, что поссорились, да?

Вздыхаю. Ну вот, приехали… Вполне разумная девушка, и увязла в болоте заблуждений. Мэю надо отрезать за это уши. Совсем. Одни пеньки оставить. А что, так даже удобнее: прятать не придётся… Чудный полевой агент получится!

Очевидно, Равель заметила отражение кровожадных мыслей на моём лице, потому что слегка побледнела.

– Вам… тяжело?

– Что?… А, Вы всё о том же… Нет. Мне очень легко. Гораздо легче, чем раньше.

– Теперь лжёте Вы, Ив, – она качает головой. – Зачем? Я же сказала, что ни в коем разе не собираюсь осуждать…

Из гостиной донёсся взрыв хохота, и я невольно нахмурился. Что могло произойти, чтобы возник такой злорадный смех?

– Он ведь… поёт для Вас, – неизвестно к чему продолжила девушка.

– Он поёт, прежде всего, для самого себя! – отвечаю, невольно ужесточая тон.

– Как Вы можете так говорить? Он очень огорчён…

– Огорчён?! Не верьте этому гнусному притворщику, милая Равель! Ему нет до меня никакого дела.

Новая волна смеха внизу. Да что там творится?

Равель смотрит на меня осуждающе:

– Не надо шутить с чувствами, Ив. Они не простят…

– Какие чувства, о чём Вы?! Повторяю последний раз: между нами ничего нет. НИ-ЧЕ-ГО. И не было никогда. И не будет. Мы и знакомы-то без году неделя…

Она собирается возразить, но не успевает, потому что…

Дверь распахивается настежь, вплетая в шаль нашей беседы гомон возбуждённых голосов. На мгновение. А спустя вдох воцаряется гробовая тишина, тяжёлым молотом ударяющая по голове.

На пороге комнаты стоит Мэй.