На полпути с обрыва

— Очень приятно, — сказал профессор. — Я имел честь сообщить тебе об этом уже давно. Потому я сижу в бараке, а ты наверху.

— Если бы я не остался наверху, кто бы вам помог? — спросил Гарбуз.

— Он умеет обернуть в свою пользу любую ситуацию, — сказал профессор Коре.

— А вот впутывать женщин и детей в наши дела не следует, — обиделся Гарбуз. Даже покраснел от обиды. — Я же делал все, что мог, и даже больше для того, чтобы спасти людей. И прости, пожалуйста, но я рискую своей жизнью.

— Боюсь, что остальные ею уже рискнули, — ответил профессор. — Только ты шел на все сознательно, а они оказались твоими жертвами, ничего, кстати, не подозревавшими.

— Ты что, имеешь в запасе вечность? — спросил Гарбуз.

— Я не имею в запасе ничего. Что же ты узнал? — Мои худшие подозрения оправдались, — сказал Гарбуз и шмыгнул носом, совсем как обиженный мальчик. — Этот мерзавец генерал Лей фактически захватил власть в стране. Но оппозиция ему велика, в том числе и внутри армии. Я уже стараюсь наладить с ней связи. И надеюсь, что мы сможем его сковырнуть.

— Да, Витя, это не твои игры! Какой из тебя, к черту, политик?

— По крайней мере, три года я находился в элите этого государства. И у меня неплохо получалось.

— Забудь, Витя, забудь об этом! — пытался урезонить его Калнин. — Ты был силен, пока за твоей спиной стоял сильный президент.

— Но в стране сохранились здоровые силы, которые не допустят этой авантюры с нападением на Землю.

— Я не знаю, где сейчас таятся твои силы, вернее всего, в столице или даже в столичной тюрьме. Но погляди вон туда, вниз, ты видишь, сколько здесь войск? Это что, соревнования по футболу?

— Ну, мы можем допустить, — голос Гарбуза дрогнул, — что они принимают особые меры по охране лагеря… — Ты в это сам не веришь, Гарбуз присел на поваленное дерево. И когда профессор спросил его, узнал ли он что-нибудь о вирусе, Гарбуз ответил не сразу.

— Вирус есть, — произнес он наконец. — Передается он лишь в активном периоде. То есть когда человек уже заболел. В инкубационном периоде он безопасен. Инкубационный период — сутки или менее, в зависимости от индивидуальных особенностей… Болезнь убивает человека за двое суток. Симптомы…

— Погоди. О симптомах мы еще поговорим, — сказал профессор. — Куда важнее сейчас понять, как можно первоначально заразить человека. — Гофману сделали укол.

— Вот это и требовалось доказать! — Можно было подумать, что Эдуард Оскарович обрадовался такому решению. — Значит, они вводят раствор с вирусом в кровь, и ты становишься заразен для окружающих…

— Как только кончается инкубационный период. То есть через сутки.

— А я-то думал! — Профессор ударил кулаком по стволу сосны. — Я голову ломал — почему, когда инженер возвращался из административного корпуса, где ему наверняка ввели культуру вируса, медик шел рядом с ним совершенно спокойно… и солдаты остались в лагере.

— Ты думаешь, они уже начали? — удивился Гарбуз. — Не может быть! Мне дали слово, что вся эта операция назначена на завтра. Сам генерал Лей дал мне слово.

— Не может быть! Сам лично дал! И что же он сказал? — Калнин издевался над коллегой.

— Он обещал собрать Государственный совет и пригласить на него меня. В Государственном совете у меня есть союзники. Настоящие союзники, мы там дадим бой военным! И никаких вирусов…

— Поздно, — сказал Калнин. — Пойми же, что поздно.

— Но ведь переброску людей на Землю должен буду проводить я. Как же они, скажи на милость, надеются обойтись без меня?

— А они думают, что ты сделаешь все, что нужно. — А давай не будем пререкаться… хотя бы сейчас! — взмолился Гарбуз, и Кора подумала, что он прав. — Что ты предлагаешь мне делать?

— Сломать переходную машину, — сказал профессор. — Не будь наивным. Во-первых, я там не один. Их техники и специалисты разбираются в машине лучше меня. — Но ты должен что-то сделать! — настаивал Калнин. — А что представляет собой ваша машина? — спросила Кора.

— Сейчас не время проводить экскурсии. — Я о другом, — сказала Кора. — Можете ли вы отправить в наш мир не только человека? — А что же еще?.. Господи, как жарко здесь! В лесу вовсе не было жарко. Утро не кончилось, с гор тянуло свежим ветром.

— Боюсь, что Кора вовсе не та, за кого себя выдает, — сказал профессор.

— А за кого я себя выдаю? — спросила Кора. — За наивную отдыхающую студентку, — сказал Гарбуз. — По крайней мере, так считает генерал Грай.

Кора подняла руку, останавливая готового к монологу Калнина.

— К вашему сведению, — сказала она, — я и есть ненавидимый вами сотрудник безопасности. Я, правда, еще не штатный сотрудник. Наверное, потому ваши хозяева решили, что я глупая курочка.

— Этим должно было кончиться, — убитым голосом произнес Гарбуз.

— Нельзя бесконечно сидеть между двух стульев, — сказал Калнин.