На полпути с обрыва

– Что у вас, кроме Гарбуя, физиков хороших нету? – разозлился генерал. – Я сегодня же подниму этот вопрос! Проводят операцию глобального значения, а оказывается, не знают простейшей вещи – куда вы будете забрасывать человеческий материал!

Последние слова недалекого, но воинственного генерала Коре очень не понравились. Она укрепилась в мысли, что гуманизм местных военных имеет под собой какое-то подлое основание. Она посмотрела на Мишу Гофмана. Тот глядел перед собой и как будто не слушал, о чем идет речь. Тогда Кора обернулась к Эдуарду Оскаровичу. И тот сразу же ответил – негромко, словно прочел мысли Коры:

– Они в самом деле не придали значения этой проблеме. А зря…

– Я требую возвратить меня домой! – вопил между тем полицмейстер.

– Какого черта я должен погибать дважды! Хватит одного раза! – вторил ему Покревский.

Это были два наиболее четко выраженных полюса интересов. Остальные в большей или меньшей степени примыкали к одной из этих партий.

– Кстати, я могу остаться и здесь, – сказал Покревский. – Дайте мне работу, я никакой работы не чураюсь. Мы с Паррой будем жить, никому не помешаем.

– Нет, нет и еще раз нет! – Генерал Грай поднялся и направился к выходу.

Полковник торопливо зашагал за ним.

– Почему вы мне не доложили, что у вас такой бардак? – спросил генерал на ходу.

– А у меня, простите, за плечами пехотное училище, а не университет, – огрызнулся полковник.

Военные, чеканя шаг, покинули комнату. Наступила тишина. Скорее от растерянности – каждый примерял к себе непонятное будущее.

– Почему же они так заспешили от нас избавиться? – спросил Эдуард Оскарович.

Он первым пошел наружу, на плац.

Инженер Всеволод последовал за ним.

– А я рад, что они хотят от нас избавиться. Независимо от их целей я скоро вернусь к своей работе. Соскучился.

– А вы уверены, что вам это удастся? – спросил Эдуард Оскарович.

– Надеюсь. – Инженер смотрел на небо так, словно надеялся увидеть там свой махолет.

– А вы как думаете, – тихо спросила Кора, – куда мы попадем?

– Насколько я знаю, – ответил Эдуард Оскарович, – Гарбуй ставил уже опыты – живые существа, которых он отправлял на Землю, попадали в тот момент, которого Земля достигла к настоящему времени.

– Значит, у полицмейстера Журбы и принцессы мало шансов увидеть родных?

– Почти никаких. Если природа не сыграет с нами злой шутки.

– А вы сами, я забыл, – спросил Всеволод, – из какого времени?

– Из середины двадцатого века, – напомнил Калнин.

– Не хотел бы я загреметь к вам, – вздохнул инженер. – Дикое время. Ни материалов, ни технологии. Типичное Средневековье.

– Пожалуй, оно миновало раньше.

– Я в переносном смысле. Стыдно было с такой технологией выходить в космос.

– Средневековье выражалось в ином.

– Я понимаю. Вы имеете в виду общественные отношения, – согласился Всеволод. – Но когда ваш Сталин умер, вы скоро вышли в космос.

– В каком году запустили первый спутник? – спросил Калнин.

Ответа инженера она не услышала, а сама, к сожалению, забыла – в школе проходили, а так забыла. Там еще был космонавт, который потом разбился на самолете…

Остальные тоже выходили из барака, но далеко от него не удалялись.

– А расскажите мне, – попросила Кора инженера, – что здесь было… в прошедшие дни?

– Из всех действующих лиц с нами общался только Гарбуй, – сказал Всеволод. – Полковник появился потом. Со всей охраной… Нас даже держали не здесь, а у самого моря, на вилле «Радуга».

– И нас было меньше, – сказал инженер. – Мы с поручиком.

– С ротмистром, – Покревский серьезно относился к своему чину. Будь его воля, подумала Кора, повесил бы Георгиевский крестик на синий халат.

Он погладил принцессу по плечу, и она прильнула к нему, запрокинув голову, смуглое матовое лицо и темные глаза в длинных ресницах. Красива она или нет? Разве красавицы водятся в богадельнях?

– А последними – вы и Эдуард Оскарович, – сказал инженер. – Вся компания. Интересно, кто будет следующий?

– Полагаю, что следующих не будет, – уверенно сказала Кора.

Облака плыли низко и медленно, от них исходила теплая, душная, утробная влажность. Чайки летали над помойкой в углу двора и выхватывали оттуда куски пищи и бумаги, как будто бычков из воды.

– Сначала они удивлялись нам, – сказал инженер. – А мы удивлялись им. Взаимная угадайка. Как собаки – знаете, они еще не знакомы и боятся друг дружку, ходят кругами и косят глазом.

Покревский засмеялся. Принцесса, глядя на него, тоже улыбнулась.

– Несколько дней назад я был вшивым и отчаявшимся офицером погибшей армии, – сказал Покревский, как бы оправдываясь перед Корой. – И я добежал до смертной черты. А теперь рядом со мной есть женщина – ребенок, моя птичка… мы ни черта не умеем говорить, а все понимаем. Смешно, правда?

– Смешно, если учесть, что ей на пятьсот лет больше, чем вам, – сказал инженер.

– Поэтому я так испугался сегодня, когда узнал, что возвращение может оказаться разлукой. Безнадежной, – сказал Покревский.

Над площадкой прошел вертолет. За ним второй. Они снижались за колючей проволокой.

Кора прошла к лабиринту. Он так и остался полуразрушенным, словно его топтали слоны. Кому могли понадобиться эти опыты?