На полынных полях

Выбор места был увязан с одним решающим обстоятельством: в лесу, в двадцати километрах от старинного села Ильинского, базировался вертолётный полк специального назначения. Сюда периодически и доставляли лётчики какие-то опечатанные ящики. Их принимал Игорь Болотников под видом подполковника медицинской службы.

К прилёту каждой «вертушки» со спецгрузом в расположение полка из Москвы прибывал зелёный «уазик» с красными крестами на бортах. С Игорем всегда был один и тот же напарник, Владимир Костерин, в операции – «Костя», неразговорчивый коренастый парень с погонами старшего прапорщика – большой специалист по рукопашному бою, стрельбе из любого вида оружия и по езде на любом виде транспорта, включая управление вертолётом.

Пока всё шло по плану, «уазик» брал курс на юг, к Азовскому морю, но теперь Игорь вынужден был обосноваться в Ильинском. Он снял за бесценок избу на околице, от которой до полевого химсклада по дороге было пять, а по тропе через перелесок – не больше трёх километров.

Болотников оказался прикованным к своему объекту, как каторжанин к колоде.

***

Сразу после августовского путча 1991 года Растопчин сам появился в Ильинском. За рулём подержанной «Лады» и в стареньком спортивном костюме генерал выглядел заурядным пенсионером-дачником.

Они выехали по просёлку на окраину леса, подальше от посторонних глаз и расположились в тени.

Генерал уселся прямо на траве и передал Болотникову ключи от машины:

– Дарю коня – пригодится!

Было заметно, что настроение у Растопчина далеко не радужное.

– Прости, но на этом подарки заканчиваются, – мрачно усмехнулся он, – должен тебе официально сообщить, что подполковник Игорь Николаевич Болотников погиб при выполнении специального задания, и останки его преданы земле. Подробности пропущу, но дальше жить тебе придётся опять под чужим именем. Мог ты себе представить, что станешь нелегалом у себя дома?

Игорь внимательно посмотрел на генерала:

– До чего же там у вас, в Москве, дошло?

– Ситуация развивается обвально: бесконечная болтовня, враньё и предательство. Обстановка в верхах – хуже некуда, чем всё закончится, я даже гадать не берусь!

Растопчин достал и вручил Игорю пакет с документами на имя Игоря Фёдоровича Лебедева.

В пакете была и трудовая книжка. Болотников, никогда раньше не имевший такой «ксивы», с интересом её открыл: одна единственная запись свидетельствовала, что её обладатель семнадцать лет безвылазно работал учителем физкультуры в деревенской школе, где-то далеко в Сибири.

Прочитав эту запись, Игорь невольно улыбнулся и вопросительно взглянул на генерала.

– Физрук?

– А ты бы хотел – учитель пения и танцев? – проворчал тот. – Я всё это сам тебе подбирал, сынок! Видишь – даже к имени привыкать не придётся!

Кстати, настоящий Лебедев полгода назад у нас в столице под электричку попал, скорее всего – просто по пьяни. Милиция так и не нашла, кому направить сообщение о смерти.

Растопчин извлёк из рюкзака два плотных бруска стодолларовых купюр, передал их Игорю и продолжил:

– Но милиция не нашла, а мы кое-что успели перепроверить. Странноватый был персонаж. Вырос в детдоме, родных не имел, жены и детей тоже не оставил, к кому и зачем в Москву приехал – неизвестно, может, просто захотелось ему вкусить столичной жизни. Так что документами можешь спокойно пользоваться: все следы, которые удалось обнаружить, мы, естественно, зачистили…

Остальную часть встречи занял подробный инструктаж по действиям Болотникова при вероятных вариантах событий, после чего Растопчин встал, показывая, что разговор окончен.

– Живи, товарищ подполковник, пользуйся моментом – отдыхай, жди моих распоряжений! Занимайся пока физическим воспитанием подрастающего поколения – нужный звонок насчёт тебя директор здешней школы уже получила. Ну, и за базой, конечно, приглядывай. Сам понимаешь, тонна героина – огромные деньжищи, и есть один уникальный упырь, который мечтает их получить. Сейчас этот мерзавец сбежал, но – рано или поздно – он о себе напомнит…

– А не лучше ли было укрыть всё в более надёжном месте? – Игорь давно хотел задать генералу этот вопрос. – На охраняемой территории?

Растопчин покачал седой головой:

– Проблема не в высоких заборах, Игорь, и не в крепких запорах: любое место делают надёжным только надёжные люди, а таких – чем больше – тем меньше…

Смысл каламбура Болотников хорошо понял.

– Но главное – я уже не вижу наверху никого, кому теперь можно было бы раскрыть операцию, – генерал помрачнел. – Вряд ли кто меня там поймёт, и мы с тобой, в лучшем случае – окажемся в тюрьме, а в худшем – сам понимаешь: нас закопают, а наркоту продадут. В нынешнем-то бардаке – почему бы и нет?

– Но у вас же была санкция…

Растопчин ответил коротким сухим смехом:

– Ты это о чём, подполковник? Чтобы кто-то добровольно в Лефортово попросился – покаяться ещё в одном преступлении коммунистического режима? – лицо его исказилось брезгливой гримасой. – Нет, сынок, теперь это наш собственный грех, и от нас открестятся, как от чумных…