На помощь, Дживс!

Начав без лишних церемоний с короткого «Послушайте, приятель», она с предельной ясностью широкими мазками набросала сложившуюся картину и, судя по ответному бормотанию, которое я прекрасно слышал, хотя и находился на некотором расстоянии от трубки, было очевидно, что смысл происходящего стал доходить и до Апджона. Бормотание постепенно стихало, он все яснее убеждался, что барышня крепко держит его за горло.

Наконец оно окончательно смолкло, и Бобби заговорила снова.

– Вот и прекрасно, – сказала она. – Я не сомневалась, что мы найдем общий язык. Я буду у вас в ближайшее время. И позаботьтесь, чтобы в вашей авторучке было достаточно чернил.

Она повесила трубку и выкатилась из комнаты, издав на прощание все тот же вопль ночного хищника в джунглях, а я повернулся к Дживсу, как нередко делал и прежде, когда хотел поговорить о непостижимости слабого пола.

– Женщины, Дживс!

– Да, сэр.

– Вы слышали весь разговор?

– Да, сэр.

– Насколько я понял, Апджон, клянясь… Как там дальше?

– «Клянясь, что не уступит, уступает», сэр.

– Он отказывается от иска.

– Да, сэр. И мисс Уикем благоразумно обговорила, чтобы отказ был зафиксирован в письменной форме.

– Чтобы потом он не мог пойти на попятный?

– Да, сэр.

– Она все предусмотрела.

– Да, сэр.

– И проявила беспримерную твердость.

– Да, сэр.

– Рыжие волосы – видимо, в них все дело.

– Да, сэр.

– Вот уж никогда не думал, что мне доведется услышать, как кто-то обращается к Апджону: «Послушайте, приятель»…

Я бы еще долго мог разглагольствовать на эту тему, но тут дверь открылась, на пороге появилась мамаша Артроуз, и Дживс молча выскользнул из комнаты. За исключением тех случаев, когда ему по каким-то причинам необходимо остаться, он всегда исчезает из комнаты, когда приходят, как он выражается, «господа».

Глава 20

Я сегодня еще не встречался с мамашей Артроуз – она уезжала обедать к друзьям в Бирмингем, и я бы с удовольствием вообще уклонился от встречи с ней, потому что, едва взглянув на нее, понял, что встреча эта не предвещает ничего хорошего. Она еще больше, чем прежде, была похожа на Шерлока Холмса. Наряди ее в халат, дай в руки скрипку – и она может смело отправляться на Бейкер-стрит: никто даже не поинтересуется, что она там делает. Она бросила на меня проницательный взгляд и сказала:

– А, вот вы где, Вустер. Вы-то мне и нужны.

– Хотите со мной поговорить?

– Да. Может быть, теперь вы мне поверите.

– Простите?

– Насчет дворецкого.

– Что насчет дворецкого?

– А вот что. На вашем месте я бы села. Это долгий разговор.

Я сел. Причем с удовольствием, потому что внезапно ощутил слабость в ногах.

– Помните, я сказала вам, что он мне сразу не понравился?

– Да, как же. Именно так вы и сказали.

– Я сказала, что у него лицо преступника.

– Ну, он же не виноват, что у него такое лицо.

– А в том, что он мошенник и самозванец, тоже не виноват? Выдает себя за дворецкого! Ничего, в полиции его быстро выведут на чистую воду. Он такой же дворецкий, как я.

Я изо всех сил пытался спасти положение:

– Но у него же прекрасные рекомендации.

– Это ничего не значит.

– Он не смог бы работать мажордомом у сэра Родерика Глоссопа, если бы не был честным человеком.

– Он у него и не работал.

– Но Бобби говорила…

– Я прекрасно помню, что сказала мисс Уикем. Она сказала, что он многие годы прослужил у сэра Родерика Глоссопа.

– Ну, вот видите.

– И вы считаете, что это снимает с него подозрения?

– Разумеется.

– Я так не считаю и сейчас объясню вам почему. У сэра Родерика Глоссопа большая клиника в Чафнелл-Реджисе, в графстве Сомерсетшир, и там сейчас лечится моя подруга. Я написала ей с просьбой повидать леди Глоссоп и получить всю возможную информацию о ее бывшем дворецком по имени Макпалтус. Сегодня, вернувшись из Бирмингема, я получила от нее ответ. Так вот, леди Глоссоп утверждает, что у нее никогда не было дворецкого по фамилии Макпалтус. Как вам это нравится?

Я по-прежнему старался сделать все, что в моих силах. Вустеры никогда не сдаются.

– Вы ведь лично не знакомы с леди Глоссоп?

– Конечно, нет, иначе я бы ей сама написала.

– Очаровательная женщина, но память у нее как решето. Из тех, кто всегда забывает перчатку в театре. Естественно, ей не под силу запомнить имя дворецкого. Она наверняка думает, что его звали Фотерингей, или Бинкс, или еще как-то. Такие провалы в памяти – обычная вещь. В Оксфорде я учился с одним парнем по фамилии Робинсон, и как раз недавно я пытался вспомнить, как его звали, и в голове у меня всплыла почему-то фамилия Фосдайк. Его настоящую фамилию я вспомнил только вчера, когда прочитал в «Таймс», что Герберт Робинсон (26), проживающий на Гров-роуд, Пондерс-Энд, доставлен в полицейский участок на Бошер-стрит по обвинению в краже пары брюк в желто-зеленую клетку. Это, конечно, не мой приятель, но вы поняли, что я имею в виду. Не сомневаюсь, что в одно прекрасное утро леди Глоссоп стукнет себя по лбу и воскликнет: «Макпалтус! Ну, конечно же! А я была уверена, что этого честнейшего малого звали О’Map».