На пороге двадцатого века

Самуил передёрнулся, вспоминая, как он едва не попался, когда, отойдя с полета шагов, услышал позади азартные крики жандармов, потрошащих квартиру связного БУНДа. Лишь оказавшись в снятой комнате небольшого пансиона мадам Нелли, он ощутил себя в относительной безопасности. Но так везло не всем. Яша, например, согласно достоверным сведениям, полученным от одного жандармского офицера (гои так падки на деньги!), попался и теперь находится в подвалах седьмого департамента. А туда хода нет никому, охрану осуществляет батальон осназа, в отличие от обычных тюрем, где политические силами газет и общественного мнения не имеют проблем с общением. Когда засыпал, ему казалось, что он упустил какую-то мелочь, но коварный морфей смежил веки. Гершензон не знал, что мадам Нелли уже отправила мальчишку-посыльного по одному обычному с виду адресу. Живший там под личиной небогатого сапожника отставной солдат из разведроты батальона спокойно сравнил описание «клиента» с ориентировкой и довольно осклабился. Спустя неделю мадам Нелли заявила в полицию о пропаже постояльца, прибывшие на место знакомые ей полицейские из ближнего околотка посмотрели вещи, походили, недолго опрашивая со всей деликатностью постояльцев, но ничего проливающего свет на исчезновение постояльца найти не смогли. Вскоре этот маленький досадный инцидент был забыт, в конце концов, репутация мадам Нелли была безупречной… А гражданин САСШ Гершензон с тех пор числится пропавшим без вести.

– Ну-с, господин, пардон, товарищ Андрей. – Сидевший на неудобном (специально сделано) табурете Яков Свердлов не переставал ёрзать, стараясь устроиться удобнее. Стоявшая позади него пара дюжих бойцов из разведроты ухмылялась, видя его бесплодные попытки. – Вам не надо бояться. – Злобный взгляд моего визави не произвёл на присутствующих никакого впечатления. Изобразил на лице нечто успокаивающее, но так, чтобы собеседник принял это за издевательство. Полезно, знаете ли, вывести человека из равновесия, запросто может в возбуждённом состоянии сказать, о чём следует умалчивать. Проверено не раз. – Расскажите о ваших связях с французской разведкой.

– Да что вы себе позволяете?!. – завёл он, стараясь понять, что им известно.

– Тебе, гнида, сказали, что говорить. – И почувствовал лёгкий подзатыльник, даже пенсне не слетело с носа, от стоявшего справа жандарма. Зато моральная плюха – словно дубиной огрели. Ещё бы, вместо привычного вы следователя, его здесь на ты да ещё рукоприкладство! – Отвечать на вопрос!

– Полковник, – прошипел он, попытавшись встать, но, получив по почкам (легко, калечить пока незачем), Яков охнул и плюхнулся задницей на неудобный табурет, да столь «удачно», что копчик заломило. – Ой, больно, – от неожиданности пропищал он сорвавшимся на фальцет голосом. От глумливого смеха жандармов кровь бросилась к лицу, и… в следующее мгновение он хрипел, изогнувшись на холодном бетонном полу. – Очень чистый, – удивился Яша: порядок в каземате словно снял с него шоры. Мундиры! Как он это не понял сразу! Тут никто не носит привычных для него лазоревых цветов.

– С тобой никто не собирается вести душеспасительных бесед. – Мерный голос пожилого полковника заставил Якова приподнять голову. Тот смотрел на него с явной скукой, будто не человек перед ним, а мошка какая-то. – Пойми, тебя сейчас бойцы начнут превращать в кусок мяса. И это не метафора с гиперболой, а суровая правда жизни. – Он чуть осклабился, но так, что Яшу пробрал до дрожи этот оскал. – Что же, – спустя полминуты произнёс полковник, убедившись, что говорить арестованный не будет, – хозяин барин. Приступайте.

Спустя мгновение товарищ Андрей очень пожалел о своём решении молчать…

– М-да, не удивлён. – Расположившись за столом, я читал стенограмму допроса. Свердлов раскололся на пятой минуте и больше не стал играть в несгибаемого «рэволюционэра». Сидящий напротив Владимир лишь пожал плечами: что связи различных организаций тесно переплетались со спецслужбами, для него новостью не было. – Что эмиссар рассказал?

– В принципе ничего особенного. Прислали его из Бостона, Восточное побережье не в восторге от заказов, пролившихся на Западное.