На пороге двадцатого века

– Не только, ещё их последний договор с джапами, – нетактично влез Владимир, начисто проигнорировав явно выраженное неудовольствие князя. – Бухарский эмир и Кокандский хан уже спеклись.

– Хм, – прокашлялся Черкасский. – А что у вас с этим американцем?

– С какой целью интересуетесь? – В голосе Дроздова зазвенел металл.

Таким его князь не видел давно, пожалуй, с того самого разговора. Хотя слухи о новоиспечённом полковнике ходили разные, в одном старик был уверен. У этого молодца есть какая-то цель, и он к ней идёт, стараясь обойти или убрать преграды со своего пути. Причём некоторые особо мешавшие благополучно преставлялись. Значит, есть у бывшего любовника дочери туз в рукаве, потому он и послал Кирюшу подальше.

– На предмет войти в долю.

Щепетильность Дроздова в денежных делах была общеизвестна. Ещё с Турецкой, когда он в бытность свою прапором смог здорово сбить процент: офицеры, когда им намекали «на помощь», в ответ открыто говорили об ухарях из осназа. Этого обычно хватало, и мздоимец быстренько замолкал: неразумные ребята с «адамовой головой» быстро приводили в чувство. Вот и сейчас он явно что-то замыслил. Вопрос – что?

– Хорошо, я подниму бумаги, – нейтральным тоном ответил жандарм.

Далее был обычный трёп, ни к чему не обязывающий. Отказавшись от чая (хозяев отказ отнюдь не оскорбил), душители свобод откланялись.

– Деда, – жеманная девица исчезла, теперь на князя смотрела не по годам взрослая девушка, – зачем ты их звал?

– Не любишь ты их, – констатировал Черкасский. Сам виноват, кто мог знать, что тот головорез сделает такую головокружительную карьеру. Нет, в зятья его никто не позвал бы, но вот нормальные отношения вполне могли наладиться. Да, знать, где упасть, соломки подстелил бы. Теперь приходится пожинать плоды своей ненависти… – Зачем, говоришь. – Князь цепко посмотрел ей в глаза, что-то решая. – Вексель. – Видя её непонимание, пояснил: – Теперь ты его держательница. Один раз, когда будет край, ты сможешь предъявить его к оплате. Но только один раз, больше они, – кивнул он на дверь, чтобы она поняла, кого он имеет в виду, – тебе помогать не будут.

– Понятно, – серьёзно произнесла она, понимая, что всё это дед затеял неспроста. – А на что был заём?

– Машенька, тебе лучше этого не знать. – Старый князь чуть стушевался. Посвящать внучку в ту давнюю историю ему не хотелось.

– Деда, мне надо знать. – Глаза девушки смотрели требовательно, и в них он увидел немой укор: «Что же ты, деда».

– Хорошо, это его сын… – Он больше не стал юлить и рассказал всё как есть. Пусть знает правду, хотя правы те, кто считают, что, умножая знания, умножаешь и печали. – Вот так, теперь тебе жить, – закончил он…

Если считать визит к Черкасскому неприятностью (Владимиру я всё растолковал примерно в тех же выражениях), то, согласно поговорке, должна случиться ещё одна. Но гадости пришли стаей.

– …Вот так, – закончил свой рассказ Курт. Молча налил себе коньяка и единым махом высадил стопку, закусив лимоном с тёртым шоколадом. Говорить никому не хотелось, Володька потянулся было к папиросам, но сплюнул и последовал примеру несостоявшегося тестя. Да, именно так, помолвка с Маргаритой была расторгнута, и теперь она помолвлена с отпрыском остзейского барона. – И самое интересное, как поняли, что вляпались по самые ноздри, так начали. – Далее Мейр очень похоже сымитировал голоса своего отца и дяди. – Сын, ты должен нас понять, мы закрываем глаза на твой мундир, даже на то, что он носит такой же. Но чин! Всего лишь унтер! Это никак невозможно! Зато узнав, кто теперь их несостоявшийся родственник… Вы не поверите, как изменилось выражение их лиц!

– Сам-то как? – Я постарался увести разговор на другую тему.

– Нормально, – беззаботно ответил Курт. – Послал всех по матери и хлопнул дверью.

– Жених хоть нормальный или урод? – подал голос Владимир.

В то, что Марго выкинет нечто в стиле отца, он не верил. Ну не пойдёт она против воли семьи, не пойдёт! Это полковник Мейр (вдовец, год, как жену схоронил) мог плюнуть на волю клана, хотя он и раньше считался отрезанным ломтём. А что вы хотите? Не любят у нас жандармов!

– Неплохой парень, – понял Курт подноготную вопроса. – Вот только не то… другой он, – наконец сформулировал он отношение к новому зятю.

– Когда ехать надо?

Хотя мне и не по душе такая пощечина, но Генрихович тут ни при чём. И ехать ему на свадьбу придётся, дочь, ничего не попишешь, но, зная его мстительный нрав… Додумать мне не дал сын. С каким-то одухотворённым выражением лица он вклинился вновь в наш разговор:

– У меня есть идея…

По мере изложения мы с Куртом всё больше и больше открывали рот.

– Работаем! – припечатал Генрихович, едва Владимир замолчал.