На пороге надежды [антология]

- Нет, остаться пока нельзя. Еще рано, Йоген. Ты же слышал, что сейчас сказал господин Катц. Еще несколько месяцев, от силы полгодика, потом можно будет подумать. И тогда… - Она помолчала, будто собираясь с духом, и продолжила уже решительнее и тверже: - Господин Меллер считает, что нам не следует сразу же забирать тебя домой. Ради твоей же пользы. Собственно, он очень хотел бы взять тебя в ученики. Тем более, мы поженимся и рано или поздно нужен будет наследник… Но как он считает - еще не время. Слишком многие в нашем кругу знают, что с тобой произошло. И он не рискнет сейчас взять тебя в свой магазин. Начнутся разговоры, сам понимаешь. И потому он считает, что, как только ты отсюда выйдешь, он сразу устроит тебя к своему знакомому на место ученика. Там ты будешь в хороших руках. Это в нашем же городе, и ты сможешь жить либо у этого знакомого, либо, если захочешь, в общежитии. На выходные будешь приезжать к нам, а к тому времени, когда ты выучишься, вся эта история уже быльем порастет и мы спокойно заживем вместе. Сначала я была против. «Посуди, Альберт, - сказала я, - если мы его сейчас заберем домой, он уже будет не тот, что прежде, мы вместе сможем уделять ему куда больше внимания, чем я одна. Йоген ведь в принципе хороший мальчик, - сказала я. - С добрыми задатками, я это знаю». Но у Альберта свои соображения. Он должен подумать еще и о магазине, ничего тут не поделаешь. И когда он мне потом все спокойно разложил по полочкам, то знаешь, Йоген, я убедилась, что он прав, и согласилась с ним. Тебе, наверное, трудно так много сразу переварить, но придет время, и, я уверена, ты уразумеешь, что мы оба желали тебе лишь добра. В конце концов, я ведь твоя мать, а господин Меллер тоже тебя любит.

- Да, да, пусть все так и будет, - сказал Йоген, перебрасывая с руки на руку взятую со стола пачку печенья.

- Я рада, что ты такой умница. А если ты в чем-нибудь будешь нуждаться, только сядь и напиши нам. Это и господин Меллер просил тебе передать. Он же сразу предложил купить тебе к свадьбе новый костюм, чтобы ты выглядел как подобает, когда гости придут. Я уже договорилась с господином Катцем. Они возьмут это на себя. Тебя оденут с иголочки, а счета господин Катц потом пришлет нам.

- Очень мило.

Разговор, судя по всему, был исчерпан. Мать посмотрела на часы.

- Хочешь, чтобы я показал тебе наш дом? - спросил Йоген и похолодел при мысли, что мама вот-вот начнет прощаться.

- Мне очень жаль, Йоген, но сегодня, правда, не получится. Времени в обрез, потом надо еще кое-что купить по дороге и срочно ехать домой. Мы все в другой раз посмотрим. В следующий родительский день и отчим твой будет, и уж мы запасемся временем, идет?

- Можно и так, - согласился Йоген.

Мама полностью разгрузила свою хозяйственную сумку. Она предусмотрительно принесла пластиковый мешочек, куда Йоген постепенно переложил все гостинцы, - словом, сделано было все, чтобы оттянуть миг прощания.

- Ну, вот мне и пора, - сказала мама. - Ты не проводишь меня до ворот?

Рядом шли они весь длинный путь от административного корпуса мимо игровой и спортивной площадки, между двумя блоками, принадлежащими разным группам. Они больше не разговаривали, и Йоген в какой-то момент удивился, что мама не попросила о встрече со Шмелем, хотя это ей присоветовал господин Катц. Видимо, ей было не столь важно знать еще и мнение воспитателя, оно и к лучшему.

Ребята, игравшие в футбол, остановились и не спускали глаз с Йогена и его матери, оценивающими, жадными взглядами ощупывали пластиковую сумку, которую нес Йоген, вспоминали последний визит своих родителей или же думали о том, что их никогда никто не навещает.

- Привет, Йоген! - крикнул Свен и отпасовал мяч своим партнерам, выходя из игры.

- Это мой друг Свен, - сказал Йоген. - А это моя мама. Свен, ты не отнесешь эту сумку в комнату?

Свен взял протянутую сумку и ушел.

- Твой друг производит приятное впечатление, - заметила мама.

- Очень приятный парень, - заверил Йоген. - За ним, правда, несколько изнасилований, а вообще-то он тут один из самых приятных.

Вот они уже у ворот, мама остановилась в нерешительности, не зная, что бы еще сказать в эту минуту, но ничего в голову не приходило. Она протянула сыну руку:

- До свидания, мой мальчик. Будь умницей!

Йоген схватился за ее руку так, будто собирался сделать книксен, как маленький ребенок. Но потом вдруг приник к маме, обхватил ее, уткнулся головой в пальто и горячо зашептал:

- Мамочка, возьми меня с собой! Забери меня отсюда! Я тут долго не вынесу, мамочка! Пожалуйста! - Он не думал о том, что его могут видеть ребята из его группы, он не успел даже подумать, что стыдно вести себя так не по-мужски. Он только повторял: - Возьми меня с собой! Забери меня отсюда! Слова давались ему с большим трудом - приходилось пересиливать рыдания, потому что уже невозможно было сдерживать слезы и еще потому, что он заметил, как застыло мамино лицо после невольного сочувственного жеста, и понял: просить бессмысленно.

Она погладила его по голове, на секунду прижала к себе еще крепче и ответила: