На пороге Тьмы

– А…точно отсюда никто не выбирался? – спросил я.

– Ну как кто-то может точно знать? – удивилась она вопросу. – Если кто-то провалился отсюда обратно, то он же записки не оставит, верно? Бывает что люди исчезают, но обычно за пределами города. Может кто-то и вырвался, кто ведает.

– А в городе не исчезают?

– Нет, вроде бы, не слышала. Гибнут время от времени, или твари нападают, или в драках, или еще что… здесь все нервные, случаются и поножовщины, и стреляют друг друга.

– Часто?

– Не часто, но слышишь время от времени, – ответил она. – Коммуналки, общаги, скудость жизни, опасность постоянная – срываются. Самоубийств хватает, многие пьют как… не знаю кто. Тут уже ночлежки-рюмочные появились. Сначала Администрация их прикрыла, а потом вышло, что много работяг упиваются так, что до дому дойти не могут, ну и гибнут в темноте. Решили, что пусть хоть так, хоть это больше свинарники напоминает. Говорят, раньше в общежитиях спиртное пытались запрещать, но тоже плохо закончилось, вплоть до того, что стреляли в проверяющих, когда те по комнатам шастали. Теперь вроде даже продают в буфетах. Так?

– Продают, – кивнул я. – Но не видел, чтобы в общаге очень уж керосинили, все в меру, вроде бы.

– Это потому что ваши вроде как в почете в городе, и народ душевно покрепче подбирается. А глянь на общаги шахтерские, металлургического, путейские – это же страх сплошной. Люди все из будущего, большинство к такой жизни не привыкли. И у всех там семьи, друзья, какая-то жизнь налаженная, и вдруг так за шкирку – и прямо в корыто с помоями. Каждый выдержит?

– Нет, не каждый, не думаю, – согласился с ней я.

– Вот и результат. Так что тебе повезло. Ты про Афганскую войну эту свою в анкете писал?

– Разумеется.

– Вот считай, что она тебя и спасла, таких как ты на примете держат, и направляют только во всякие военизированные места, вроде Горсвета, Комендатуры или службы охраны горбезопасности. В разведбат отбор строгий, там труднее.

– А если бы я на угольный разрез попросился? – полюбопытствовал я в порядке бреда.

– Если ты не великий профессионал в этом деле – отказали бы.

– А что в Сальцево? Там как жизнь?

– А такая же, люди-то те же. Я там редко бываю, но судить все же могу. Здесь всем Администрация заправляет, а там все больше частник. У одного столпа общества кирпичный завод, у второго – стекольный. Там карьер большой с каким-то песком, при нем они. Кто-то базаром командует, кто-то пристанями, у кого-то баржи, а все вместе они власть. А простым людям одинаково, что здесь, что там.

– Вообще никакой разницы?

– Ну… есть какая-то, но больше внешняя. Там вроде как свободы больше, но… а тут ее мало, что ли? Разве что в работе, кабак открыть или лавку на рынке – пожалуйста, а что серьезней – никак, отберут.

– А твой аэродром?

– Уже отбирают. Тут это вежливо делают, тебя же командовать оставляют, и снабжение налаживают, мол, что тебе возиться? Но все же это уже не твое, не понравишься…

– И?

– Ножкой под попку, и гуляй, Настя. Обращайся в отдел трудоустройства.

– А в Сальцево?

– В Сальцево не так, разве что конкуренты разорвут.

– А Администрация местная где живет?

– На Октябрьской, там в свое время для таких дом построили, «обкомовский», туда и заселились. Говорят, что квартиры даже с комнатами под прислугу, охрана, закрытый двор… но нас в гости туда не зовут. Там все, глава Администрации, все начальники основных организаций, Милославский, кстати, там же живет, он здесь большой человек, член Горсовета.

– Даже так? – чуть удивился я, привыкнув к тому, что у нас ученых разве что к дворникам не приравняли.

– Он здесь давно, приложил руку к созданию вообще всей структуры города. Соответственно и статус, поэтому и коллеги не подсиживают, бесполезно, он там царь и бог. Хотя дядька неплохой, хоть и нагловатый.

– Приставал?

– Ко мне все пристают, – засмеялась она и похлопала себя по бедру. – Без «парабеллума» никуда, сам видишь.

– Приходилось применять?

– Против приставателей? – уточнила она.

– Ну да.

– Стрелять – нет, а наставлять пару раз наставляла, подействовало.

Тут принесли отбивные, в очередной раз прервав разговор.

* * *

– Ну что, кавалер, везешь меня домой? – спросила Настя после того, как мы вышли из трактира, просидев на удивление долго.

Совсем не опьянеть не получилось, разговор тек легко, было тепло и уютно, так что мы не только отобедали, а заодно и отужинали. Когда выходили, трактир наполнился уже вечерними посетителями.

– Везу, даже не надейся, что откажусь, – сказал я, сгибая руку в локте и как бы предлагая взяться под нее.

Настя сразу просунула туда свою и мы действительно образовали пару , то есть мужчину и женщину, идущих под ручку. Особой идиллии на грязной улице из этого не получилось, надо было лужи обходить и перепрыгивать, и следить чтобы в совсем глубокую грязь не влезть, но все же символизм произошедшего был для меня ценен сам по себе, как долго бы такая благодать не длилась.