На пороге Тьмы

Увидев, что начали отставать, прыгучие твари наддали изо всех сил и пошли напересечку. Затрещал автомат, одной очередью, второй, третьей, хлестнуло по ушам невообразимым инфернальным визгом. Подхватив болтающийся на груди карабин, я кинул его цевьем на сгиб левой руки, кое-как удерживающей руль, и стараясь как-нибудь прицелиться, начал выпускать пулю за пулей в сторону бегущей стаи. Не знаю, попал или нет, но еще одно чудовище кувырнулось через голову, покатившись по земле, и осталось лежать.

«Гранату бы» – мелькнула мысль и сразу растаяла – какая к черту граната, как рассчитать момент взрыва на такой скорости? Гранатами сейчас только ворон пугать, толку от них ни хрена не будет.

Пустой магазин, как менять – понятия не имею, две руки нужны, отпустить баранку вообще не могу, даже второй вцепился. Почему сразу тент не поднял, почему сижу как дурак под дождем, мокрый испуганный и злой, не способный ни черта только разглядеть через залитые очки? К черту очки, нет сил так дальше ехать, нет тут никаких призраков, а если и есть, то они меня скорее настигнут, когда я поворот со столбом разглядеть не смогу.

Рванул их с головы, кинул прямо на пол машины, эх, пропади все пропадом…

Потом в стае что-то произошло. Это не выглядело никак. То есть вообще ничего не изменилось, но все же произошло, я сумел это ощутить, словно их током прострелило, словно разряд холода проскочил между темными тварями. Они отстали, как то все разом, словно лишившись сил, но одна из них, самая крупная, скакавшая первой, как вожак волчьей стаи, вдруг превратилась в стальную пружину, и рванула вперед, перемахивая через препятствия, канавы, ямы, кучи мусора.

Я еще и испугаться только не успел, если, конечно, было куда еще пугаться, меня и так почти колотило, как хищник вырвался вперед, прыгнул через залитую грязной водой канаву, оказался на дороге далеко передо мной, развернулся, чуть ли не перевернувшись в прыжке через голову, прижался к земле, ожидая меня.

– Да щас, губу раскатал, – прошептал я, втапливая газ и ожидая удара, готовый нырнуть за приборную панель, если тушу бросит через покатый капот.

Раскатала губу не тварь, раскатал я. Существо легко, нереально легко оторвалось от земли и прыгнуло, и едва оно толкнулось ногами, я уже понял – оно не промахнется. Оно приземлится прямо на меня и будет рвать меня когтями в мелкие клочья через какую-то секунду. Единственное, что я успел сделать, это нажать на тормоз, нажать изо всех сил, в пол, срывая машину в скольжение юзом, но…

Этого хватило для того, чтобы тварь свалилась не на меня, а на покатый капот, отозвавшийся металлическим гулом. По нему заскребли невидимые в мареве Тьмы когти, раздался дикий визг, пасть, тоже невидимая, но ощутимая всей кожей метнулась ко мне в броске… и опять меня спасла машина. Покатый и скользкий капот «шнауцера» не дал твари толкнуться, она заскользила назад, невидимые зубы щелкнули в полуметре от моего лица, пахнуло Жутью и Голодом, смердящей разрытой могилой и изгрызенными костями, зубы отдернулись… а у меня в руке была уже рукоятка нагана.

Выстрел, второй… и так все шесть из барабана, один за другим, выбивая Тьму как пыль из шкуры твари, продолжая тормозить. Снова скрежет когтей по металлу, и с шестым выстрелом существо начало заваливаться.

Федьке не обязательно было сигналить для того, чтобы напомнить – останавливаться нельзя, настигнут. Отпустив тормоз, я вновь утопил газ, в самый пол кабины, ожидая стука от прокатившейся под днищем туши. И опять обманулся.

Тварь не сдохла. Она явно была ранена, но помирать и падать пока никак не собиралась. Каким-то невероятным изогнутым, перетекающим движением она вновь рванулась вперед и вверх, обратно, туда, откуда ее сбили пули, и словно молния, мне в голову ударила жуткая мысль о том, что барабан нагана пуст, как пуст и магазин карабина, и для того, чтобы их перезарядить, мне нужно столько же времени, во сколько уложится сейчас остаток моей жизни.

Черное существо передо мной пригнулось, еще буксуя задними ногами и пытаясь найти опору, и уже находя ее… Все же тело иногда соображает быстрее мозга. Я забыл про ТТ, который сунул недавно в карман, а моя правая рука о нем помнила. Помнила ощущение тяжелого холодного стального тела, его рубчатой рукоятки, ощущение соприкосновения с машинным маслом, которым было смазано оружие, ощущение тугого ползунка предохранителя.

В какой-то момент все замерло, замерло, вытянувшись в единую линию, один конец которой бесконечно уходил в Смерть, а второй вел в Жизнь. И эти вектора наметились оскаленной мордой инфернальной твари, нацелившейся на меня, и найденным пистолетом у меня в руке, нацеленным на нее. Тварь напружинилась и в этот момент с дульного среза сорвалась первая, невероятно медленная, едва успевающая прикрыть меня от прыжка, вспышка. И следом за ней вырвалась вторая, узкая как лезвие кинжала, бьющего в Тьму, третья…