На посошок

— Пожалуйста, не морочь мне голову! Кому нужны все эти твои, с позволения сказать, аргументы? — воскликнула старая женщина, глядя горящими глазами на пустую половину скамейки. — Думаешь, у меня их нет? Ошибаешься! Послушай лучше, что я тебе скажу!

— Это тебя-то я должен слушать?! — послышался внезапно мужской голос. — Как я до этого дожил!

— Тот же голос! — изумился Сид. — Это его голос! Но он же умер!

— Все верно, — кивнул я.

— Это еще не все, — сказала старая женщина. — Посмотри, как ты ешь. Хоть раз посмотри!

— Легко тебе говорить. — Голос старика упал.

— Ну, так давай говори ты.

Раздался щелчок. Сид перевел глаза вниз и увидел, что старая женщина держит в руках диктофон.

— И еще одна вещь, — сказала она.

Щелк.

— Почему я должен все это терпеть?! — взмолился мужской голос.

Щелк.

— Интересно, что станется с тобою, когда я скажу всю правду?

Сид заглянул мне в глаза.

— Ты? — спросил он.

— Я, — признался я.

— Как? — спросил он.

— Я переписал на отдельную кассету все его реплики так, чтобы она успевала на них ответить. При желании она может остановить диктофон и выговориться вволю.

— Зачем ты это сделал?

— Я увидел ее на кладбище. Она что-то говорила, обращаясь к холодному куску мрамора, но ответа не было. Я переписал твои пленки, все эти его вопли и жалобы, и поздно вечером вернулся на кладбище. Она была все еще там, она, наверное, осталась бы там навсегда и умерла бы с голоду. Ответа не было. Но он должен был быть! Я подошел к могиле, включил диктофон, убедился, что из него раздаются вопли старика, вручил диктофон ей и тут же ушел. Даже не стал ждать, пока она начнет кричать в ответ. Он и она, она и он. Высокий голос и низкий, низкий и высокий. Я просто ушел. Прошлым вечером она уже сидела здесь на скамейке и ела ватрушку. Думаю, она собирается жить дальше. Здорово, а?

Сид прислушался к сетованиям старика:

— Сколько же это будет продолжаться? Почему я должен все это терпеть? Нет, пусть мне кто-нибудь ответит! Я жду!

— Хорошо, хорошо, дорогой! — кричала в ответ старая женщина.

Мы с Сидом направились к выходу. Он взял меня под локоть.

— Хоть ты и гой, — сказал он, — ты поступил как истинный еврей. Скажи, могу я что-нибудь для тебя сделать?

— Да, пожалуй. Пастрами… Под водку.

ПОЛУНОЧНЫЙ ТАНЕЦ ДРАКОНА

The Dragon Danced at Midnight, 1966 год

Переводчик: А. Чех

Помните байки об Аароне Штолице? Его прозвали Вампиром, потому что он работал по ночам. А две его студии помните? Одна как ящик для рояля, другая как кладовка для крекеров. Я работал в кладовке, которая, кстати сказать, граничила с кладбищем Санта-Моника. Хорошенькое дельце! Покойничек, вы ошиблись адресом, вам надо на девяносто футов южнее!

Чем я там занимался? Передирал чужие сценарии, заимствовал музыку и монтировал такие ленты, как «Чудище в парадной зале» (этот фильм очень нравился моей маме, он напоминал ей ее собственную матушку), «Ловкий мамонт» и прочие фильмы, посвященные всяким разным гигантским тлям и исступленным бациллам, которые мы снимали буквально за ночь.

Ничего этого нет уже и в помине. За одну-единственную ночь Аарон Штолиц стал не только знаменитым на весь мир, но и ужасно богатым, что, конечно же, не могло не отразиться и на моей судьбе.

В один жаркий сентябрьский вечер зазвонил телефон. Аарон в этот момент, что называется, держал оборону в студии. Иначе говоря, он укрылся в своей комнатенке два на четыре и не впускал назойливых, словно дрозофилы, шерифов.

Я сидел в задней комнате и монтировал на ворованном оборудовании наш очередной шедевр. Тут-то, как я уже сказал, и зазвонил телефон. От неожиданности мы подскочили на месте так, словно услышали доносящийся из далекого далека визг жен, занимающихся проверкой нашего финансового состояния.

Выждав минуту-другую, я поднял трубку.

— Эй, там, — послышалось из трубки. — С вами говорит Джо Самасука из кинотеатра «Самурай Самасука»! Мы назначили на восемь тридцать премьеру потрясающей японской ленты. Вся беда в том, что наша пленка застряла на фестивале то ли в Пакоиме, то ли в Сан-Луис-Обиспо. Такие дела. Может быть, у вас найдется девяностоминутный широкоэкранный фильм о самураях или, на худой конец, что-нибудь вроде китайской сказки? Я готов выложить за него пятьдесят монет. Короче, что у вас есть о крутых парнях, которые сухими выходят из воды?

— «Остров бешеных обезьян»?

Мой собеседник никак не отреагировал на это предложение.

— «Две тонны кошмара»?

Хозяин кинотеатра «Самурай Самасука» потянулся к рычажку телефонного аппарата.

— «Полуночный танец дракона»! — завопил я.

— В самый раз. — Слышно было, как он закуривает. — Дракон, так дракон. Скажите, не могли бы вы закончить монтаж и озвучку часа эдак через полтора?

— Вот такие пироги! — сказал я, повесив трубку.

— «Полуночный танец дракона», говоришь? — поинтересовался появившийся в дверях Аарон. — У нас отродясь такого фильма не было.