На поверхности (ЛП)

Понятное дело — эта встреча была большим событием. На самом деле это была грандиозная сделка. Денег, о которых говорил отец, было достаточно, чтобы даже богатый человек почувствовал легкий обморок, а для Теи, которая выросла, не имея ничего… ну, черт, это словно найти сокровища.

Я был счастлив за нее.

Правда был, но она разоделась, когда никогда не наряжалась, и это что-то со мной сделало. Скрутило желудок так, будто кто-то завязал его узлом.

Я изгрыз свою нижнюю губу, пытаясь не обращать внимания на то, как низко уложенные в пучок волосы Теи подчеркивают изящную дугу шеи. На ней был простой костюм, состоящий из длинного, похожего на мужской, жилета с лацканами и юбки-карандаш, подчеркивающей то, насколько она стройна. Было непривычно видеть ее в такой одежде, демонстрирующей подтянутые руки и длинные ноги, которые я чувствовал на своих бедрах слишком мало раз, чтобы испытывать счастье по этому поводу.

Ее типаж — истинно цыганский — резко выделялся на фоне темно-синей ткани костюма: светло-коричневая загорелая кожа, каштанового цвета волосы, блестящие словно темный янтарь глаза.

Все в Теодозии было соблазнительно для меня. Начиная с того, как она двигалась и заканчивая тем, как говорила. Она была заклинательницей, а я ее змеёй, — самая меткая аналогия. Реально.

Я держался в тени, только слушая, потому что папа попросил меня делать записи. Он занимался контрактом от имени Теи, потому что я думал, несмотря ни на что, он любит ее. Мама была неспособна любить если только это был не Каин, но папа действительно заботился о Тее, и я был этому рад. Она заслуживала некоторой привязанности, и ее успех встряхнул отца — будучи переговорщиком до мозга костей, он видел потенциал Теи и хотел извлечь из этого выгоду.

Тея же, с другой стороны, была не такой.

Тея была создана не для бизнеса. Она могла одеваться так, как сейчас, но на самом деле была не такой. Она была рождена не для того, чтобы сидеть в конференцзалах перед фотокамерами за деньги. Я знал, что она занимается этим, потому что чувствовал, что у нее нет выбора, но это была не настоящая она.

Теодозия была создана для воды. Рождена, чтобы быть свободной.

Я давно все узнал о ее нации. Народность, которая заинтриговала меня с тех пор, как я впервые узнал о ней и о том, что Тея к ней относится. Я погрузился глубже, и вероятно, узнав больше, чем сама Тея о своей культуре — об уровне преследований, непонимания и предрассудков. Казалось, все это ускользнуло от Теи, потому что она не была вовлечена в это сообщество и не имела желания быть его частью. Но это было у нее в крови.

У материальной выгоды была цель, поэтому… Ей нужны были деньги не для того, чтобы покупать шикарную одежду — хотя ее сегодняшний наряд явно был дизайнерский — а для борьбы с несправедливостью.

В этом была вся Тея, и меня это утешало.

Даже если она не была моей, я знал ее, и я владел этой ее частью.

Как будто почувствовав на себе мое внимание, она бросила на меня взгляд. На мгновение она замерла, а затем выдохнула, давая понять, что взволнована. Это пронзило меня, хотя я демонстративно отвернулся и сосредоточился на встрече.

Четверо парней, болтающих в основном о всякой ерунде, продавали свой контракт, в который они хотели заполучить Тею. Зависело ли что-то от моего отца или нет, лично меня интересовало только потому, что этот единственный контракт решит все проблемы Теи.

Я старался не волноваться по этому поводу.

Это лишь первая победа на играх. Ей еще нужно было многое доказать. В основном для себя, но также и для всего мира.

— Я думаю, тебе следует пересмотреть свое решение, Роберт.

Слова привлекли мое внимание, как и то, как нервничал главный переговорщик, словно у него зудело, а почесать возможности не было. Парня звали Чарльз Линден — Тея напряглась при упоминании его фамилии, и я знал почему. У нашего шофера была фамилия Линден. Они были близки до самой его смерти. На этом Линдене был слишком тесный костюм, который выглядел так, будто вот-вот треснет по швам, а на щеках пылал ярко-красный румянец. Тея тоже смотрела на него, сузив глаза, и мне стало интересно, что она видела.

Она утверждала, что видела ауры. Сейчас не так часто, как в детстве, после неудачного исцеления. Если бы такое сказал мне кто-то другой, то я бы назвал это чушью, но Тея? У нее не было причин лгать мне, и мы оба это знали.

Не нужно было обладать ее талантом, чтобы увидеть, что Линден нездоров, но то, как Тея продолжила наблюдать за ним краем глаза, меня заинтересовало. Она начала покусывать свою нижнюю губу, когда Линден заговорил, убеждая моего отца, что тот просит слишком многого, но неожиданно широко распахнула глаза и замерла.

Я тоже напрягся, потому что знал, что что-то не так.

И вот так карточный домик начал рушиться.

Линден потянулся к воротнику своей рубашки и дернул так, словно тот душил его, изо рта вырвался резкий вздох и он перестал дергать ворот и стал хвататься за грудь. Когда он резко подался вперед, Тея бросилась к нему.

Я понял ее намерения.