На повестке дня — Икар

— Спасибо вам. В Госдепе меня тоже предупредили, чтобы я не делал никаких записей.

— Видимо, по той же самой причине.

— Не беспокойтесь по этому поводу. Мы с вами незнакомы, то есть мы никогда не встречались.

— Грустно все это! — сказал султан и нахмурился. — Но, Эван, если вы погибнете — это одно, но если достигнете хоть какого-либо успеха — это уже совсем другое. Скажите, зачем вам это нужно? Мне говорили, вы теперь политик, конгрессмен.

— Я, Ахмат, собираюсь расстаться с политикой и мечтаю вернуться сюда. Хочу делать то, что у меня получалось лучше всего.

— Понятно! Отец мне говорил, что вы и ваши люди — отличные специалисты. Помню, как-то он сказал: «Эти вьючные верблюды никогда не заламывают цены». Конечно, это было сказано по-доброму.

— Да, я понимаю! Мы всегда старались оставаться в разумных ценовых пределах. Ахмат, через четыре дня кончится мораторий, начнутся убийства, то есть новые расправы. Время поджимает. По какому телефону я смогу в случае чего обратиться к вам за помощью?

— Вам придется его запомнить!

— Да, конечно.

— Вместо принятых в Маскате первых трех цифр — 745 — набирайте 555, затем — 000 и еще 5. Не забудете?

— Номер легкий, не забуду, — ответил Кендрик. — Линия подключена к дворцовому коммутатору?

— Нет, это прямая линия. По этому номеру отвечают два телефонных аппарата. Причем сигнал подает маленькая красная лампочка, вмонтированная в правую ножку моего письменного стола. Это в офисе. А в спальне — в прикроватную тумбочку. Я отвечаю после десятого сигнала, чтобы было время выпроводить посетителей и начать конфиденциальный разговор. Когда я нахожусь за пределами дворца, при мне всегда звуковое устройство, показывающее, что мне звонят. При помощи дистанционного переключателя я слышу автоответчик, конечно, через шифровальное устройство.

— Вы упомянули, что еще двое пользуются этим номером. Кто они? Или это меня не касается?

— Этот номер знают мой министр безопасности и жена.

— Спасибо за доверие, Ахмат.

Не отводя от Кендрика пристального взгляда, султан сказал:

— Эван, когда вы работали здесь, погибли ваши друзья-с семьями. Жуткая, бессмысленная трагедия! Неужели нынешние события в Маскате вызвали у вас такую болезненную реакцию, что вы решились сражаться против фантома?

— Не против фантома, а против опасного преступника, Ахмат, я докажу вам, что этот Махди существует.

— Возможно, и докажете, если останетесь в живых!

— На это я скажу вам то, что сказал в Госдепартаменте. У меня нет намерения штурмовать посольство в одиночку, тем более что я здесь действую сам по себе. И этому сеть-обоснование. Здесь я заработал большие деньги и собираюсь вернуться сюда. Если я смогу хоть как-то помочь ликвидировать кризис с заложниками, это и в моих интересах.

— Будьте осторожны, Эван. Вряд ли вам поверят, будто вы приехали в Маскат, руководствуясь личными причинами. Вот вы сказали, что некоторые ваши прежние друзья не захотели встретиться с вами, опасаясь за свою жизнь. А вы не допускаете мысли, что вас могут убить не только ваши враги?

— Меня уже предупреждали об этом, — ответил Кендрик.

— Кто?

— Араб, который сопровождал меня, вернее, ехал в кузове грузовика.

* * *

Кендрик лежал на кровати с открытыми глазами. Мысли его перескакивали с одного на другое. В памяти всплывали полузабытые имена, какие-то лица...

Улица возле порта... Гавань. Порт.

Доки в порту. Береговая линия — сплошные доки от порта Маскат до смежного с ним порта Матрах.

И вдруг Эвана будто кто-то толкнул! А ведь он и Мэнни Вайнграсс частенько договаривались о перевозках излишков грузов на зафрахтованных судах из Бахрейна и Эмиратов, что на севере. Береговая линия протяженностью более сотни километров к югу от Маската была всегда открытой территорией. Дороги вдоль побережья совершенно не контролировались, поэтому контрабандой занимались все кому не лень. А что теперь? Принимая во внимание огромные усилия, которые предпринимают разведслужбы шести западных стран, озабоченных событиями в Маскате, южная береговая линия Омана заслуживает тщательного контроля. Логично? Вполне...

Трезвон телефона вернул Эвана Кендрика к действительности. Он взял трубку:

— Да?

— Уходите из отеля немедленно!..

— Ахмат? — Эван рывком спустил ноги на пол.

— Да! У меня работает шифровальное устройство. Если вас прослушивают, все, что говорю я, — полная тарабарщина.

— Я только что произнес ваше имя.

— Это не имеет значения.

— Что случилось?

— Мустафа. Я решил выяснить, у кого из моих, как вы выразились, подданных надругались над детьми, позвонил ему и приказал прибыть во дворец. К несчастью, в запале я разъяснил свою озабоченность. Он, должно быть, звонил кому-то после этого.

— И что?

— По дороге ко мне его застрелили прямо в машине.

— Какое несчастье!

— Звонил он кому-либо, мы не узнаем. Но если не звонил, единственной причиной его убийства является встреча с вами.

— О Господи!