На повестке дня — Икар

Калейла осторожно сунула в нагрудный карман охранника бахрейнские динары в количестве, эквивалентном пятидесяти американским долларам. Теперь он ее раб на всю жизнь. Ну если не на всю жизнь, то хотя бы на ближайшие пять часов. Она спустилась по широкой лестнице, пересекла огромный холл и подошла к тяжелой резной входной двери, которую, подобострастно кланяясь, открыл другой охранник. Она вышла на улицу, людную в этот час — толпы людей в национальной и интернациональной одежде спешили в обоих направлениях. Калейла поискала глазами телефон. Один такой виднелся в конце улицы. К нему она и направилась.

— За этот разговор заплатят, — уверила она оператора и назвала номер, воспользоваться которым должна была лишь в случае крайней необходимости.

Голос за восемь тысяч километров от нее был резким и недовольным.

— Меня зовут Калейла. Вы тот, с кем я должна связаться, как полагаю.

— Он самый. Оператор сказал — Бахрейн. Вы подтверждаете это?

— Да. Он здесь. В течение нескольких часов я была с ним.

— Какие новости?

— Между одиннадцатью тридцатью и двенадцатью возле мечети Джума на улице эль-Калифа должна состояться встреча. Я должна быть там. Он не подготовлен. Он не справится.

— Ну уж нет, леди!

— Он ребенок, когда речь заходит об этих людях! Я способна помочь!

— И вовлечь в историю нас, что совершенно недопустимо, вы это знаете не хуже меня. Лучше держитесь подальше!

— Я думала, вы говорили… Могу ли я сообщить вам то, что считаю крайне негативным в этой операции?

— Не желаю ничего слушать. Не суйте свой нос, ясно?

Калейла поморщилась, услышав частые гудки. Фрэнк Свонн из Вашингтона, округ Колумбия, бросил трубку.

* * *

— «Араду» и «Тилос»? Да, знаю, где это, — сказал Эммануил Вайнграсс своему собеседнику, с которым говорил по телефону в кабинете здания аэропорта в Мухарраке. — Т. Фарук и Стрикленд. Боже, поверить не могу, чтобы этот пьяница из Каира… Прошу прощения, да, разумеется, больше почтения… Продолжай. — Вайнграсс записывал информацию, которую из Маската передавал ему султан.

Все больше и больше Вайнграсс проникался к нему уважением. Он знал людей вдвое старше Ахмата, имеющих опыт втрое больше, которые не справились бы с ситуацией, с какой столкнулся султан Омана. Но западная печать не поднимала вопрос о мужестве этого человека, пускавшегося в рискованные предприятия, грозящие лишить его не только трона, но, возможно, и жизни. — Хорошо, я все записал… Послушай-ка, приятель, ты поразил меня. Ты стал настоящим мужчиной. Я понимаю, ты, конечно, всему этому мог научиться у меня.

— У тебя я научился одному, Мэнни: принимать вещи такими, какие они есть, и не искать отговорок. Не важно, о чем идет речь, о плохом или хорошем, сказал ты мне. Ты говорил, человек вполне может примириться с поражением, но не с отговорками, которые лишили его права совершить ошибку. Прошло достаточно много времени, прежде чем я это понял.

— Прекрасно, молодой человек. Передай мудрость своему малышу, появление которого ты ожидаешь в самом скором времени. Если хочешь, назови это поправкой Вайнграсса к десяти заповедям.

— Но, Мэнни…

— Да?

— Будь добр, не надевай свои желтые или в красный горошек «бабочки» в Бахрейне. Они слишком… яркие, понимаешь?

— Ну вот, теперь ты мой портной… Я буду поддерживать с тобой связь. Пожелай нам всем удачной охоты.

— Да, мой друг, искренне желаю. Больше всего я хочу сейчас быть рядом с тобой.

— Я знаю. Был бы я здесь, если б этого не знал — равно как знает и наш друг. — Вайнграсс повесил трубку и повернулся к шестерым мужчинам. Они расположились кто где: на столах, стульях, кто-то проверял оружие, кто-то батарейки в радиопередатчиках, но все внимательно прислушивались к словам пожилого человека. — Мы разделимся, — сказал он. — Бен-Ами и Серый пойдут со мной в «Тилос». Синий, ты с остальными отправишься в «Араду»… — Мэнни внезапно замолчал и зашелся сильнейшим кашлем.

Мужчины переглянулись между собой, никто из них не шевельнулся, чувствуя, что Вайнграсс отвергнет любое предложение о помощи. Одно было ясно всем: перед ними умирающий человек.

— Воды? — предложил Бен-Ами.

— Нет, — хрипло ответил Мэнни. — Проклятая простуда, мерзкая французская погода… Так, на чем мы остановились?

— На том, что я должен отправиться с остальными в отель «Араду», — ответил Иаков, кодовое имя Синий.

— Оденьтесь поприличнее, иначе вас и на порог не пустят. Здесь, в аэропорту, есть магазины. Купите хотя бы пиджак, этого уже будет достаточно.

— Но это наша рабочая одежда, — возразил Черный.

— Сложите ее в пластиковый пакет, — посоветовал Вайнграсс.

— Что мы будем делать в «Араду»? — Синий поднялся со стола, на котором сидел.

Мэнни бросил взгляд на свои записи, затем поднял глаза на Синего:

— В номере 201 остановился человек по имени Азрак.

— «Синий» в переводе с арабского, — проговорил Красный, бросив взгляд на Иакова.

— Один из организаторов конфликта в Маскате, — сказал Оранжевый. — Говорят, он возглавил отряд, который взорвал кибуц «Теверия» неподалеку от Галилеи, убив тридцать два человека, среди которых были и дети.