На практике в лесу

– Никаких денег не надо, – замотал головой старик. – Покос начинается, а я уйду на неделю. Чего корова зимой есть будет? Вы ей сена наготовите? Вы в своём уме? Сейчас для заготовки сена каждый день на вес золота. Придумают же… На неделю… И не молодой я уже по лесу бегать. Не пойду!

– Вы нас только до Барсучьей горы доведите, – неожиданно подал голос Длинный. – А дальше мы сами попробуем дорогу найти.

– Куда? – Игнат Семёнович удивлённо глянул на Длинного. – До Барсучьей горы? Ты местный что ли?

– Нет, – покачал головой Длинный, – я воевал в этих лесах в партизанском отряде. Меня в отряд как инструктора по взрывному делу прислали. На Барсучьей горе у нас основной лагерь был, а в Гнилой Пади мы ещё один устроили. Для подстраховки. Так что там я места немного знаю, а вот в городе вашем ни разу не бывал. Всё в лесу да в лесу. И дороги от города до Барсучьей горы совсем не знаю…

– Ишь, умник, – усмехнулся Игнат Семёнович. – Через Барсучью гору в Гнилую Падь собрался идти. Совсем с головой не ладишь?

– Вы это, того, – перебил старика начальник экспедиции, – повежливей, пожалуйста. Антон Борисович Зотов мой заместитель, учёный лесовод и без пяти минут доктор наук…

– Подождите, Александр Ильич, – остановил начальника без пяти минут доктор и обратился к старику. – Так есть ближе дорога в Гнилую Падь?

– Конечно, есть! – старик тряхнул седой головой. – Через Барсучью гору решили они идти! Так это, почитай, лишний день по лесу плутать. Ладно! Уговорили. Завтра утром и пойдём. Через Барсучью гору решили они пойти. Вот, недотёпы. Одно слово – столица…

Сговорившись с проводником, экспедиция пошла на автовокзал – встречать своих товарищей, а директор в контору – работать.

На вокзале встретили ещё двух человек: очкарика лет тридцати, который сразу же представился Иваном, и Анну – молодую, но не очень красивую женщину с широким лицом, с глазами похожими на оловянные пуговки и маленьким курносым носом. Пошли в гостиницу, где для участников экспедиции были забронированы номера. Потом все вместе пообедали в столовой лесхоза, после обеда Александр Ильич устроил подробный инструктаж, проверил экипировку, в которую обрядили новых членов его команды, тяжело вздохнул и велел всем отдыхать. Выход назначили на четыре утра.

– Собираемся у крыльца конторы, – сказал Александр Ильич. – Не опаздывать. Время дорого!

Спать было ещё рано. Практиканты пошли погулять по городу. Увидев около дома культуры афишу фильма «Единственная дорога», ребята решили сходить в кино. Билетов на шесть вечера уже не было, а потому взяли билеты на восемь. Время до начала фильма было вдоволь, а потому Витька с Генкой купили в ларьке по «эскимо» и уселись в парке на лавочке. Всё было хорошо: в тени не жарко, мороженное вкусное, птицы весело поют… Но благодать оказалась хрупкой. Из кустов на аллею вышли с десяток пацанов довольно хулиганистого вида. Они быстро глянули по сторонам и окружили скамейку, где наслаждались жизнью практиканты.

– Кто такие? – поинтересовался вожак гоп-компании, длиннорукий и рыжий парень лет семнадцать с заживающим синяком под глазом. – Кто разрешил на нашу лавочку садиться? Гоните по рублю!

– Чего? – попробовал встать Витька, но его сразу в четыре руки усадили обратно.

– Борзые что ли? – вожак приготовился «съездить» Генке по носу, но грозный рык прогремел в тишине вечернего парка.

– Пошли отсюда, шелупонь! Кто студентов тронет, башку отшибу! Гопники! Так вашу не так!

Пацанва разбежалась от громкого крика, как воробьи от пущенной из рогатки гайки. А к лавочке подошёл Вася Тараканов. В руке Тараканов держал нож. На ногах Вася держался еле-еле, а потому сразу же бухнулся на лавочку, больно ударив костистым плечом Генку, но тот даже не поморщился. Подумаешь, по плечу ударил добрый человек. Минуту назад они и не такого натерпеться могли.

– Вот так вот, щеглы, – чуть помолчав, вздохнул Вася и сунул нож за голенище сапога. – Третью неделю квашу и никак остановиться не могу. Хорошо, что завтра в лес уходим, там водяры не продают, а хотя… сказывали, что Степан Бобров хорошую самогонку гонит. А мы ж наверняка через его сторожку пойдём. Вот, зараза. Нигде от неё не скроешься…

– А нам в музее сказали, – решил поговорить и Генка, – что какой-то Степан Бобров был здесь геройским подпольщиком. Это не он?

– Он самый, – почесал обросшую сивой щетиной скулу Вася. – Он сейчас безвылазно в лесу с бабой своей, с Тонькой Подстилкой проживает. Как медведь в берлоге…

– Почему с «подстилкой»? – надумал побеседовать и Витька.