На преступнике – свастика

У Ментена в СС, СД, гестапо и других карательных органах гитлеровской Германии были, конечно, еще друзья кроме Оберлендера. Но просить о вызове их в суд Ментен все же не решился, пожалуй, слишком многое могло бы нечаянно открыться за подобными «дружескими связями!»

Когда начиналось рассмотрение дела Ментена в суде, многие адвокаты отказались его защищать. Нашелся некий Хейнинген, опытный адвокат, решивший для защиты своего клиента использовать все, что только можно, в том числе и вызов свидетелей вроде Оберлендера. Он пытался воспользоваться испытанными юридическими увертками защиты, обращался даже к высокой теме прав человека!

В начале 1977 года во Львов одновременно с юристами прибыли три голландских журналиста — Г. Хохман, Ю. Пеп, К. Бахен. Более двух часов длилась у меня беседа с ними о доказательствах вины Ментена, выдвинувшего версию, что он не имеет никакого отношения к останкам, найденным при раскопках на околице села Урич, и история их появления его не касается. Через некоторое время Ментен и защитник Хейнинген заявили президенту Амстердамского суда Б. Мультеру, что дело против Ментена — это дезинформационная кампания со стороны СССР и Польши, цель которой — скрыть преступления русских (!) на бывших польских землях. Все поставили с ног на голову!

И вот один из голландских журналистов спросил, насколько достоверно это заявление Ментена? Отвечая на вопрос, я обратился к показаниям свидетелей, не являющихся советскими гражданами. Так, Гауптман, родившийся в 1916 году в селе Урич, а теперь проживающий в Швеции, свидетельствовал:

«До 1939 года я был рабочим, рано остался без родителей. С установлением Советской власти в Западной Украине учился и получил диплом инженера, работая на нефтепромысле в Уриче. Сразу же после того как фашисты оккупировали Львовскую область, работы на нефтепромысле приостановились, и я стал безработным. Жили мы тогда в поселке на окраине села Урич. Было это в конце августа 1941 года. Одна из моих сестер, увидев в поселке полицаев из так называемой украинской полиции, посоветовала нам, мужчинам, спрятаться. Мы так и сделали. С того места, где мы прятались, сквозь щель в досках я видел, как Ментен что-то говорил одному из полицаев. О чем шла речь, я расслышать не мог. Полицаи сразу же начали сгонять людей. В мою квартиру тоже пришли полицаи. Они забрали моих сестер и их детей, Ментен и полицаи медленно шли к выкопанной яме. Мы слышали крики, мольбу о пощаде. Людей расстреливали в упор.

Когда настал черед моей сестры и ее дочери, я видел, как она подошла к Ментену, что-то говорила. Кажется, сестра хотела объяснить, что она — гражданка США: такие бумаги ей помогли получить родственники. Ментен посмотрел на бумаги и махнул рукой в сторону сестры. Сестра с дочерью направились к нашему дому. Ментен подал пулеметчику знак, раздалась очередь из пулемета по сестре и ее ребенку. Весь расстрел продолжался около часа».

А вот свидетельство А. Поллака, 1911 года рождения. Ныне он проживает в США.

«Перед тем как нас привели в дом (на околице села Урич, где собирали людей перед расстрелом. — Б. А.), я увидел на расстоянии около двадцати пяти метров Ментена. Вместе с ним было двое или трое немцев-фашистов, одетых в форму СС. С веранды дома было видно, что люди копают яму… Потом группу из десяти-двенадцати человек повели к яме. Там были мужчины, женщины, дети. Видел, как они вставали на доски, перекинутые через яму, и слышал пулеметную очередь. Люди падали в яму. Я в то же время бросился бежать в лес. Слышал выстрелы, но в меня не попали, прятался несколько дней в лесу».

Заканчивая свои свидетельские показания, Поллак заявил:

«Я хочу выступать не только как свидетель, я обвиняю Ментена и других его соучастников в массовом убийстве людей, в частности моей жены, матери и сестры. Я готов, где угодно и когда угодно, предстать перед любым судом и дать показания под присягой».

Корреспондентам этих и других западных газет, радио и телевидения были показаны подлинные документы, зачитаны показания очевидцев расправы Ментена с мирными советскими гражданами.

Но вопреки всему снова всплывало на поверхность заведомо ложное утверждение, что в СССР и Польше «советской пропагандой» ведется специальная кампания против Ментена. Об этом неоднократно заявляли Ментен и Хейнинген в Амстердамском суде, куда они обратились с иском к журналисту Кноопу и его издателю Ландену, выпустившим книгу о злодеяниях Ментена на территории СССР и Польши. Нацистский убийца требовал запрета этой книги и привлечения к ответственности автора за «поруганную честь».