На прикладе насечки, на сердце рубцы

Сейчас ее интересовали только деньги. Степан брезгливо поморщился, глядя, как она разрывает упаковку, дрожащими от возбуждения пальцами пересчитывает купюры. Ей все равно, откуда деньги. И даже неважно, что муж мог погибнуть именно из-за них…

А ведь Игорь и мог погибнуть из-за этих проклятых тысяч. Как ни крути, а иначе, как мародерством, его заботу о семье не назовешь. Может, потому и наказал его бог войны… Может быть. Но Степан не хотел об этом думать.

Даша уже заканчивала считать деньги, когда на кухню бесцеремонно, по-хозяйски зашел второй парень, имени которого Степан не знал. Среднего роста, кряжистый, на ярого культуриста не похож, но шея и плечи мощные. Прическа «ежик» на сужающейся кверху голове, грубая кожа лица, густые брови, приплюснутый нос. Шел он как будто вразвалку, но бодро, пружинисто. На шее тяжелая золотая цепь с массивным крестом. Но ведь он же явно не поп-батюшка…

Увидев его, Даша дернулась, пытаясь спрятать деньги под полой халата, но было уже поздно.

– Опля! Не понял! Это что такое? – удивленно вскинул брови парень. И в его глазах вспыхнул алчный огонек.

– Валера, это мое! – упрямо мотнула головой Даша, судорожно сжимая пачку денег. – Это Игорь передал!

– Игорь?! Это который твой муж?

– А ты против него что-то имеешь? – резко поднялся со своего места Степан.

Очень ему не нравились эти мордастые типы, и кулаки уже чешутся, сил нет… Но, увы, нельзя давать волю своим рукам. Вдруг не получится с ходу одолеть этого боксера. Тогда к делу подключатся боевые рефлексы, а на кухне много всего, чем можно убить человека. Нож далеко, но под рукой ложка, а это в руках опытного бойца – верная смерть. Черенок втыкается в глаз, и все… Не для того Степан два года отслужил, чтобы в тюрьму за убийство сесть.

– Слышь, герой, ты чего такой борзый? – с опаской покосился на него Валера.

– Он не борзый… – мотнула головой Даша. – Игорь его другом был, а ты наезжаешь…

– Почему был?

– Потому что погиб Игорь. Понимаешь, погиб!

– Так ты что, вдова теперь?

– Ну, ты и урод! – глядя парню в глаза, надвинулся на него Степан.

– Слышь, десантура, ты тут о себе не думай! Я такими, как ты, закусываю, понял?

Говорил кряжистый сурово и брови хмурил грозно, но при этом не выдержал натиска, попятился к двери. И на орден озадаченно глянул. Боевые награды не за маршировку на плацу дают, а за то, что воюет солдат, убивает. Значит, в самом пекле Степан побывал. И выжил, потому что смог пережить своих врагов. А раз так, то и самого Валеру мог отправить на тот свет, и никакой бокс ему не поможет…

– У человека горе, а ты о закусках думаешь? – снова шагнул к нему Степан.

Парень убрался из кухни, но очень скоро вернулся, и не один, с дружком. Бутылку коньяка принес, тарелки с сыром и колбасой, блюдо с квашеной капустой…

– Я Игорька, если честно, не знал, не довелось, – примирительным тоном сказал Валера. – Но слышал о нем… Надо бы помянуть парня. Конституционный долг, гм, дело святое… Давай, десантура, покажи, как у вас там на конях умеют! – разливая коньяк по рюмкам, оглушительно громко сказал он.

Это был самый настоящий балаганный фарс, но Степан сильно сомневался, что выгнать этих двоих взашей – самый разумный вариант. Во-первых, не он в этом доме хозяин. Наверняка Даше не понравится, если он устроит драку. Во-вторых, ребята крепкие, а крайний вариант чреват летальным для них исходом.

– За Игоря, вечная ему память, – ни к кому не обращаясь, сказал он и тут же выпил.

– Ты закусывай, десантура, закусывай!

Валера пододвинул Королькову тарелку с колбасой, но Степан всеми фибрами чувствовал, что забота эта отнюдь не искренняя. Очень это все смахивало на присказку перед недоброй историей.

Вася тоже выпил. Не обращая внимания на Степана, пододвинул стул к Даше, протянул к ней руку, обнял за талию.

– Даша, как же нам теперь быть, а? Муж погиб, траур у тебя. Придется нам с тобой медленно и печально…

– Да пошел ты! – вспылила девушка и, сконфуженно глянув на Степана, сбросила с талии тяжелую мужскую руку.

– Слышишь, ты, медленный и печальный! – Степан приподнялся со своего места, широко разведенными руками оперся на стол.

– Нормально все, десантура! – выпятив губы, движением рук отгородился от него Вася.

Делает вид, что готов считаться с его мнением. Если не нравится солдату, что пристают к жене его покойного друга, не будет этого… Но ведь все это показное, притворное. Интересно, с какой целью они себя так ведут?

– Вася, ты, в натуре, руки не распускай, – с фальшивым упреком глянул на своего дружка Валера.

Перевел взгляд на Степана, приторно улыбнулся. – Значит, Игорек деньги жене передал. Сколько?

– Не считал.

– Тысяч десять, не меньше, зеленью, – вкрадчивым голосом сказал Валера.

– Не мое, не знаю.

– Смотри, какой благородный… Деньги откуда?

– От верблюда.

– Я же серьезно.

– Я тоже… Верблюды ходят в караванах; за первым идет второй, за вторым третий, за третьим четвертый, за четвертым пятый…

– Издеваешься?

– Есть немного. А если серьезно, караван с деньгами взяли, – чтобы отделаться от навязчивого собеседника, сказал Степан.

– И много денег?