На пристани

— Как же иначе.

— Вообще область наша удивительная, верно? Леса, реки и речки, озера, болота клюквенные, брусничные. Все есть. И город областной — один такой на всю Сибирь. Правда, я мало видела городов…

— Город хороший. Что же вы не остались в нем?

— Ну что вы. Я так скучала по маме, по избе своей, по деревне. По корове даже скучала, не поверите. Корова у нас красно-пестрая, рогатая, Зорькой зовут. По собаке скучала. Пес у меня Дымок, вот такой ростом. Лохматый, дымчатый. Друг мой. Я его щенком взяла, выходила. В лес с ним хожу, на сенокос. В малинники забреду — глушь, но с Дымком ничего не боюсь — защитит, домой выведет.

Остаться, говорите. Девчонки, что распределения боялись, повыходили на последнем курсе замуж, иные — за кого придется, лишь бы не ехать в деревню. А я дождаться не могла, пока диплом получу. Если бы вы только знали, как у нас там хорошо. Вокруг деревни кедрач, представляете?! Летом я ра-анехонько встану, корову доить. Возьму полотенце и к речке босиком, умываться. Изба наша на берегу, окнами на речку. Иду по луговине, по траве росной, а за мной след темно-зеленый тянется. Тиихо в деревне, одни петухи орут на разные голоса. Над речкой клочьями туман, а вода теплая, парная прямо. Сяду на мосток, с которого черпаем, опущу ноги в воду и сижу, болтаю ногами, как девчонка. Ограда от крыльца просторная, травкой поросла, цыплята по ограде ходят, травку учатся клевать. А возле крыльца самого куст рябиновый. Такой раскидистый. Листопад начнется, листья на ступени крыльца падают. А то и кисть сорвет…

С мамой мы дружим. Папу давно похоронили, вдвоем остались. Не расстаемся теперь. Советуемся по любому поводу. Мама меня всему научила. Я и косить умею. Сейчас руками редко косят. А я выйду за огород на берег, берег пологий в том месте, плавно загибается и весь травой зарастает, а трава высокая, густая. Сосед мне литовку насадит по руке, отобьет, а точу сама. Закошу от городьбы, и погнала ряд за рядом, и погнала. Такое наслаждение, косьба. И жалко, что отойдет совсем скоро такой-то труд, ручной труд, древний. Ведь это же сколько веков косили руками, представить страшно. Выкошу берег, сама сгребу, в копны сложу, потом уже в стожок.

А уж домашнюю работу любую своими руками делаю с охотой. У вас какое любимое время года? Весна, да? А я осень люблю. Случается, выпадают одна за другой такие осени — долгие, погожие. Ядреные, как говорит мама. Как удивительно в лесу тогда, полыхает все будто, красок не счесть. А спустя неделю-другую листопад зашуршит листьями. Ветер волнует деревья, кружит листву над полями. Птицы улетают, грустновато немного делается. Запасаемся на зиму грибами, ягодами. Брусника у нас моченая всегда до весны, грузди соленые, опята маринованные. Вот уже и в огороде убрано все, капуста порублена, засолена, огурцы засолены. А на дворе теплынь, осень продолжается, и конца-края не видно осени…

В зимние вечера любим мы с мамой сидеть подолгу, разговаривать. Вяжем что-то или просто сидим, сумерничаем. Мама рассказывает, как жили до войны, в войну, после. В избе у нас чисто, уютно, печка протоплена. Мамина кровать в передней, а моя в горнице. Цветов много в избе разных, по подоконникам цветы в горшках.

А перед сном раздумаюсь я о маме, что вот состарится она и умрет. И так лихо мне станет, до слез. Останусь одна, одной-то сиротливо будет, без мамы. Как представлю себе — ой-ой-ой. Иной раз и поплачу тихонечко, чтобы мама не слышала.

— Замуж выйдете.

— Выйти-то я выйду, да разве муж сможет мне маму заменить. Не видели вы ее. Хоть и досталось в жизни, а не сломалась. Песенница. А гостеприимная — на всю деревню. Начнем под праздник какой-либо с нею в четыре руки стряпать пироги, да блины, да шаньги. Гостей назовем, своих, деревенских. Придет сосед пастух с гармонью. Мама с гостями за столом, а я угощаю. Налью красненького в стаканы, обнесу по разу, по другому. Повеселеют бабы и ну петь, ну плясать. А пастух подыгрывает. Пляшут с припевками. Ох, какие частушки бабы иногда поют, — девушка засмеялась, прижмуривая глаза. — Вот как мы живем. А вы говорите — остаться в городе. Да разве бы в городе жила я так, хоть и с мамой? Я бы тоской изошла по деревне своей, по избе, по деревенским. Истосковалась бы в первый же месяц. Как вот вы сами тоскуете по Жирновке, по Шегарке, избе родительской…

Подплыл к пристани пароход «Онега», пассажирам объявили посадку. Мы встали. Девушка протянула руку, прощаясь. Разговор начал я натужно, а расставаться так скоро мне уже и не хотелось.

— Спасибо большое, — сказала девушка, — успехов вам всяческих.

— Вам спасибо. Так славно поговорили.

— Жалко, что не оказалось у вас с собой книжки вашей.

— Теперь уж в следующий раз. При новой встрече.

— Ежели окажетесь в наших краях, заходите. Имеете представление, где мы живем. Встретим дорогим гостем. Вдруг меня не застанете дома, мама будет о вас знать. Да она и так знает, книги читала.

— Спасибо. Кланяйтесь от меня маме своей,

— Непременно. Ну, я пошла. До свидания.

— Позвольте поцеловать руку вашу?

— Поцелуйте, — девушка слегка покраснела.