На прицеле Цереры (СИ)

Потираю пульсирующие виски… Как же это сделать? Какой выбрать момент? До прибытия катера осталось полтора часа… Время ограничено. Значит, сразу, как зайду в спальню? Он будет стоять… Улыбаться мне, в предвкушении столь желанной им совместной ночи. Протянет руку, завлекая в свои объятия… А я… Подниму перезаряженный сплав, и спущу пулю ему в лоб!

Нет… Не могу себе этого даже представить! Значит, возможно, так… Я лягу с ним в постель… Он накроет ладонью мое тело. Будет вдыхать запах моих волос… А я, направлю дуло ему в сердце! Снова… Болезненно, истерично мотаю головой. На веки навернулись слёзы! Знаю… Я не смогу сделать этого, глядя ему в глаза! Получается… Когда он отвернется. Сразу, как отведет взгляд. Исподтишка. Когда не будет ждать удара в спину. Да он…. И сейчас не ждёт. Я должна была лишить его бдительности! И у меня получилось… Теперь, кажется, даже если я наставлю прицел прямо перед ним, он не поверит, что все происходит взаправду….

Нужно собраться с мыслями. Руки дрожат. Раны на них все ещё ноют. Тем лучше. Так правильно. Мне должно быть невероятно больно, в тот самый, роковой, момент! Срываю с кистей бинты. Судорожно сжимаю пальцы, и слегка затянувшиеся порезы начали кровоточить с новой силой… Прислонила костяшки к подбородку. Вдохнула приевшийся за годы запах железа. Направила пистолет на свое отражение в зеркале. Прищурилась, проверяя собственную меткость. Как всегда, великолепно…. Сказал бы Мир. И, скажет. Как только я запрыгну в близ проплывающую лодку, и доложу об успешном завершении операции.

— Прости, Кира, я бы тоже предпочла спустить курок, лишая жизни это отражение, нежели смотреть, как с тела столь важного для меня мужчины уходит жизнь…

*******************

В спальне тихо. Музыка, что вторила нашим страстным касаниям, смолкла. Романтическое тусклое освящение… Оставило по себе лишь яркий лунный свет, перебирающий тенями по не громоздкому, элегантному, сдержанному интерьеру. Синеющая гамма вечерних переливов поглотила прочие оттенки… Красиво. В руке зажато оружие. Заряженное. В нем — три пули. Одна — для Евгения Беляева. Две — на случай, если спохватится охрана. Вероятность ничтожно мала. Тщательно продумано время. Взято в учёт настроение объекта… Чувства объекта. Он не желал, чтобы его люди находились в радиусе ближайших пяти комнат. Глубоко вздохнула… Забегала глазами по периметру. А где, собственно, он подевался?

Осмотрелась. Внимательно. Каждую деталь подметила. Прислушалась. Еле слышный всхлип… Со стороны кровати. Через темень проглядывается силуэт… До боли знакомый. Стиснула рукоятку. Так сильно, чтобы ногти впились в раны. Чтобы от жгучей боли по телу пустить отрезвляющий озноб. Шаг… Второй… Слух ловит знакомый щелчок. Щелчок… Зажатой кнопки диктофона…

— Двадцать первое марта. 11:32. Вечер второго дня пребывания на вилле объекта. Чтобы расположить… И лишить бдительности… Мне пришлось… Мне не пришлось! Я хотела! Для него, и для себя, этой близости!.. И… Завтра… Не смотря ни на что! Я его убью…

Рыхлое от помех звучание моего голоса. Широко распахнула глаза… Дар речи словно отняло. Забыла, как говорить… Пальцы задрожали и похолодели. Металл оружия стал несносно жалящим, и я чуть не упустила его из рук. Не упустила… Смерть того, кого сейчас же должна убить. По щекам побежали слёзы… Я хочу сказать, что все не так! Хочу броситься в его обьятия, и умолять выслушать несуразную речь оправданий! Только… Должна совсем не оправдываться. Женя лишь узнал правду…а против правды не пойдешь!

Одним резким рывком он оборачивается ко мне, и я инстинктивно нацеливаюсь на отрешенное лицо мужчины, слегка надавив на курок. Часто дышу. Замерла, и двинуться с места не в состоянии. Женя плакал… Это видно по покрасневшим векам и влажным дорожкам, пересекающим расстояние от глаз до подбородка. Влага в зрачках играет в лунном свете переливами… Молчит. Смотрит. В упор. И будто не видит. Здесь… Но, в параллельной вселенной. Пока его взгляд не упирается в направленный на него пистолет. В этот момент, глядя на боль и отчаяние Любимого человека, я поняла, что чувствовала Психея, когда держала кинжал над сыном Афродиты…

Выражение становится словно одичалым… И отчаянные всхлипы меняются истеричным, надрывным смехом. Несколько минут, он смеётся, глядя на меня, неподвижно сжавшую треклятый ствол. Затем… Приподнимается. И я должна выстрелить! В лоб… Сердце… Должна! И… Не могу! Приближается… Смех стихает. Близко. Так близко, что по обонянию бьёт любимым парфюмом, и шлейф цитрусов. Глубина небесных глаз забирает меня в свой плен. И, кажется, я больше не дышу вовсе… Его ладонь легла мне на запястье. Тесно сжала, и потянула на себя… Уткнув тяжёлое дуло прямо в нужную цель. Сердце… Моментальная смерть. Если бы я выстрелила, конечно.