На привязи

И здесь я понимаю — случалось нечто еще более страшное.

— Придурок, сука! — рявкает Демьян, едва убрав телефон от уха.

Стою, молчу. Не лезу. А Демьян натягивает штаны и идет к двери. Накидываю халат и, закрыв Алешку в спальне, спешу за своим мужчиной.

Он на кухне, наливает в стакан вино. Ничего другого из алкоголя дома не осталось.

Подхожу сзади и обнимаю, сцепив пальцы замком на его животе.

— Борька поехал в казино к Самвелу, — сообщает мне Демьян, — до этого ширнуться где-то успел, а там еще и набухался. Говорят, он проигрался в пух и прах, а потом ему еще кто-то позвонил и он буквально озверел. Разнес нахер все казино, девчонку ранил, в реанимации сейчас… Откуда он только пистолет взял?

Я начинаю трястись от страха.

— И где он сейчас?

— А хрен знает. Угнал тачку и уехал. За ним ребята Самвела поехали, но он где-то переобулся по дороге… надо же, мозги еще соображают, — Демьян залпом осушает полстакана, звучно ставит его на стол. — Мне надо поехать к Самвелу, разобраться с ним, а то тот рвёт и мечет. Сейчас ребята подъедут…

— Может, не надо ехать? — жалобно молю я. Демьян поворачивается ко мне:

— Надо, иначе совсем пиздец, — он гладит меня по щеке, — я еще Костю вызвал, он с тобой останется на всякий случай, — поцеловав, Демьян слишком уверенно добавляет: — Все будет хорошо.

А я вот не так уверена. Аж под ложечкой сосёт, как предчувствие нехорошего. И уже спустя несколько секунд выясняется, что предчувствие меня не обмануло.

Сначала мы слышим визг тормозов и грохот на улице. А потом раздаются выстрелы: один, два, прямо у входной двери. Мы с Демьяном замираем на пороге кухни и вскоре видим, как в дом заходит Борька.

В его руках пистолет, на лице ехидная улыбочка. Он оглядывает пространство и, заметив нас, говорит:

— Ну привет, родственнички.

Захлопывает за собой дверь, но она от удара чуть открывается. Борька вальяжно прохаживается по гостиной и, направив на нас дуло, другой рукой подзывает к себе пальчиком:

— Идите сюда, идите…

— Борь, убери пистолет, — говорит Демьян.

— Сюда, блядь, сказал! — рявкает Борька, и мы идем, медленно, Демьян первым, как будто прикрывает меня собой. — Вот… — его голос резко меняется, — садитесь на диванчик. Разговор разговаривать будем.

Мы садимся на диван, Боря плюхается в кресло. Глаза у него безумные, сразу видно — под кайфом. А еще и пьяный, разит от него прилично.

— Вот пока вас не увидел, до конца не верил, — качает он головой, опустив наконец пистолет. — Трахаетесь, значит… и как давно? — он смотрит на нас по очереди. — Ну! Рассказывайте, — мы молчим, у меня по телу бежит болезненный холод, страшно, еще страшнее, чем там, в подвале.

— Да с чего ты решил? — спрашивает Демьян.

— Да с того! Видели вас. Как вы сосались на балконе ресторана… — черт, ну, конечно, Азамат! Видимо, это он спускался в тот момент по лестнице. — А сейчас сидите передо мной распаленные и почти голые. Крис, ты ж без трусиков? А раздвинь ножки, любимая, — разумеется я этого не делаю, даже, наоборот, поправлю подол халата. Боря фыркает. — Дёма, брат, признавайся, ты ее трахнул только сейчас или успел раньше… опередил меня, да? Поэтому делал вид, что ее прелести тебе не интересны? А еще ругал меня, что слюни на мачеху пускаю.

— Я опередил не только тебя, — неожиданно и спокойно признается Демьян, — но и отца.

Глаза Борьки становятся больше, чем пятирублевые монеты:

— Какого…

— Такого. Мы с Кристиной знакомы уже много лет.

— Бля, — Борька вдруг начинает истерично хохотать, — только не говори, что она та самая блядь, которая кинула тебя в юности?

— Она не блядь. И она не кинула, — сцепив зубы, говорит Демьян. Борька резко встает, начинает ходить по гостиной.

— Ох, ни хрена ж себе… — бормочет он, а потом останавливается и склоняется надо мной со словами: — Трое мужиков нашей семьи, и все сохнут по тебе, признайся, ведьма, что ли? — он тычет в меня пистолетом, а я зажмуриваю глаза.

78

— Боря, убери пистолет, и мы нормально поговорим, — просит Демьян.

— Да какой нормально? — рявкает Боря. — Че, делить ее будем? Тебе верх, мне низ? Или по дням, неделям? — теперь он склоняется над братом. — Я ее люблю. Я ее хочу. И буду.

— Может, меня спросите? — не выдержав, спрашиваю я.

— Ох, да, прости, любимая, — Борька возвращается ко мне, — как ты хочешь? Рачком, бочком?

— Тебя никак.

Он ухмыляется, дулом пистолета раскрывает халат на моей груди:

— Сосочки торчат. Красивые, — говорит он, — возбудилась?

— Замерзла.

— Ага, рядом со мной ты всегда так мёрзла… — он проводит холодным металлом пистолета по груди, вверх, по шее, а я вся дрожу. — Как это заводит… а давай сейчас, а? А Демьян посмотрит…

— Боря, блядь, угомонись! Совсем кукушка полетела? — вскакивая с места, рявкает Демьян. Боря направляет пистолет на брата:

— Не подходи, я выстрелю.

Демьян садится обратно, не отводя взгляда от Бори, и вдруг спрашивает:

— Что ты натворил у Самвела?

Говорит он тихо и спокойно. Перевел тему. И я понимаю — тянет время. Скоро должны его ребята подъехать. Лишь бы дождаться. Лишь бы все разрешилось хорошо.