На прозрачной планете

Если танкетка идет своим ходом, не на верблюжьих вьюках — она ведет съемку автоматически. Даже можно послать ее в сторону километров на десять, дать задание: дойди до того холма, сними вертикаль и наклон сорок пять градусов на частоте железа и меди. Тогда к концу перехода накапливается несколько десятков снимков, надо их прочесть, чтобы наметить маршрут на следующий день.

Час расшифровки — лучший в сутках. Это час вознаграждения, час оплаты за зной, жажду и усталость.

Лунная ночь. На костре булькает котелок с чаем. Сопя и отдуваясь, путники пьют, кто залпом, кто смакуя, кто шестой, кто восьмой стакан — по способностям. Виктор в палатке, барахтается с красным фонариком под одеялом. Он знаком с фотографией, ответственное дело проявления поручено ему. Барахтается долго… наконец выносит в жестяной ванночке, словно на противне, свои непросохшие изделия.

Тугие колечки пленки напоминают свернутые бумажки со счастливыми номерами, которые на лотереях вытаскивают из крутящегося барабана. Удалось ли сегодня вытянуть счастливый номер или только пустышки — пустые породы?

Сначала Сошин раздает помощникам чистые, в типографии отпечатанные бланки, где на самом верху проведена волнистая линия с деревцами — условное изображение поверхности. Под ней белизна — неведомые недра. Эту белизну и предстоит заполнить.

— Прошу внимательнее, — говорит Сошин, раздавая колечки. — Галя вы север, Бобров — юг, Виктор — восток, Елена — запад, я сам — центр. Станция номер сто сорок девять у колодца Хада-Булак. Луч проник, — он прикладывает линейку к пленке, — на две тысячи девятьсот метров.

Все проводят на бланках наклонную линию — путь луча. Только у Сошина эта линия отвесна.

— Диктую породы, — продолжает Сошин. — Сначала общий обзор: песок, глина, известняк, песчаник, кварцит, сланцы, гранит. Необязательные: железняк магнитный, слюда, уголь, мрамор. Редкие: никель, марганец, сера…

Шуршит бумага. Четыре помощника рисуют условные знаки на полях бланка.

— Займемся магнитным железняком. У меня он на глубине две тысячи двести метров.

— Нет совсем, — говорит Виктор.

— И у меня нет, — отзывается Елена.

— А у меня черным-черно! — говорит Галя. Сдвинув белесые брови, даже высунув кончик языка от старания, она водит стеклышком по логарифмической линейке и объявляет наконец:

— Две тысячи метров ровно. Даже две тысячи пятьдесят, пожалуй.

— Тысяча девятьсот! — басит механик Бобров.

— Итак, на востоке и западе железняка нет, — заключает Сошин. — Железняк лежит по маршруту узкой полосой. Как вы понимаете геологию? На что это похоже, Шатров?

Он начинает опрос со студентов, самых слабых в науке. Потом выскажется Галя. Сам он подведет итоги.

Виктору очень хочется ответить правильно, заслужить похвалу. Он мобилизует все знания, пытается вспомнить все прочитанное. Но прежде всего приходит в голову:

— На Курскую аномалию похоже. Там древние пласты падают круто, почти ребром стоят. Тоже получается узкая полоса.

— А ваше мнение, Елена? Что вы скажете?

— Я скажу, Юрий Сергеевич, только вы не перебивайте меня, я скажу все до конца. Виктор не прав, это не похоже на Курскую аномалию. Там пласты железистого кварцита родом из древних морских осадков, только преобразованные и наклоненные круто. А тут первопричина — извержение. Почему я думаю так? Мы же идем над подземным хребтом, кругом изверженные породы. При извержениях были давления и высокая температура. Рядом мрамор — это известняк, преобразованный температурой. Другую породу температура могла превратить в железную руду. На Урале есть такие месторождения, целые железные горы — Магнитная и Благодать. Это похоже на Магнитогорск. Правда, Юрий Сергеевич?

— Пожалуй, — соглашается Сошин, несколько удивленный толковым ответом своей нерадивой помощницы. — Действительно, здешние структуры очень напоминают Урал. Может быть, мы имеем дело с подземным продолжением Урала, опустившимся южным краем. Вы согласны с Кравченко, Галя? Согласны? Говорите ваше предложение: куда мы двигаемся дальше?

— Я предлагаю никуда не идти, остаться здесь на день. Магнитная гора заслуживает подробной съемки.

Открытия ежедневно. Под колодцем Хада-Булак — железная руда, под саксауловой рощей гранит, под песками и глиной — базальт, древняя застывшая лава, а дальше к западу — лава ультраосновная, самая глубинная по происхождению, с хромом и никелем, с вольфрамитом, с драгоценными камнями в жилах.

И, склонившись над двумя картами, Сошин намечает двойной завтрашний маршрут: по саксаулу, барханам, солончакам и одновременно — по склонам магнитной горы.

8