На прозрачной планете (илл. В. Колтунова)

Оказалось, что начальнику станции не больше тридцати лет. Он чуть ли не самый молодой на зимовке. Грибов был почти красив: с высоким бледным лбом и тонким профилем. Разговаривал он мало, больше слушал, щурясь и поджимая губы, лишь изредка вставлял замечания, поправляя ошибки товарищей резко и не всегда тактично. Грибов не понравился Виктору. «Второе издание Тартакова,-подумал юноша.- Впрочем, этот едва ли увлекается расписными тарелками».

Мало говорил и второй зимовщик Степан Ковалев,хмурый мужчина лет сорока на вид, с лицом изборожденным шрамами. Зато самый старший по возрасту, младший геолог Петр Иванович Спицын, не закрывал рта. Он охотно рассказывал о прежних своих экспедициях, о вулканологической станции, ее истории, достижениях, задачах и планах. Сам он жил здесь уже четвертый год безвыездно и считал подножие вулкана тихим и укромным уголком.

— Утихомирился на старости лет, захотелось покоя,- сказал он.

За столом сидела и его жена Катерина Васильевна, высокая женщина с громким голосом. Она разговаривала властно, держалась уверенно. Только она одна возражала Грибову. Но хозяйничала не Катерина Васильевна, а лаборантка Тася, молоденькая девушка,очень миловидная, круглолицая, широкоскулая, с удлиненными монгольскими глазами и нежным румянцем, проступавшим под смуглой кожей.

Накрытый стол, белая скатерть, окорок, вино. В печке потрескивают дрова, уютно скрипят половицы под ногами, от еды и жаркой топки горит лицо. Как это не похоже на брезентовую палатку, напугавшую Елену! Какие же тут лишения, какие опасности?

— А где вулкан? — вспомнил Виктор.

Но Горелую сопку нельзя было увидеть. Вулкан спрятался от гостя, закрылся плотной пеленой тумана,

— Завтра, если вам не терпится, можно будет слетать,- сказал Грибов.

— Слетать? Разве у вас есть самолет?

— Да, вертолет. И летчик свой. Вот он. Кланяйся, Степа. Ты еще не представился своему завтрашнему пассажиру?

— Куда спешить? Успеет еще налетаться,- небрежно отозвался Ковалев.

— Нет, пожалуйста, завтра же! — Взмолился Виктор. Грибов поддержал его.

— Степа, нового товарища необходимо познакомить с вулканом,-сказал он строго и настойчиво.

— Пожалуйста, можно хоть сейчас.

— Завтра, если будет летная погода…

— Для Ковалева не бывает нелетных погод,-отрезал летчик.

7

На следующий день Виктор отправился на вершину вулкана. Летели они вдвоем с Ковалевым, так как вертолет поднимал только одного пассажира. Виктор волновался, спрашивал, не надо ли взять с собой аварийный запас пищи, сигнальные ракеты, палатку на всякий случай, а Ковалев хладнокровно уславливался насчет обеда. «Мы будем без пятнадцати три. Ждите нас»,- сказал он, как будто отправлялся не на вулкан, а в гостя или в кино. Да и то сказать, ведь он летел к кратеру не в первый раз.

Как только вертолет взлетел, открылся замечательный вид; Повсюду — на север и на юг- тянулись горы, вздыбленная, измятая, расколотая земля, молодые вулканы с дымком, древние- с озерами в кратерах, с вершинами, сорванными взрывом, изъеденными талой водой. А над всем возвышался ровный, чуть закругленный конус Горелой сопки. Возле самого кратера плавал легкий дымок, а ниже, зацепившись за скалы, висели плотные облака. Ветер сдул снег с круглых склонов, смел его в размытые водой ущелья, и весь конус украсился белыми жилками. Между ними вились красновато-лиловые подтеки застывшей лавы.

Внизу тянулся темно-синий, утопающий в сугробах лес. Виктор разглядел на опушке подвижную черточку — собачью упряжку- и мысленно представил себе, как он прокладывал бы путь с холма на холм через эту чащу, как карабкался бы на этот склон, переставляя лыжи елочкой, а через этот каменный обвал перебирался бы с лыжами на плечах. Вертолет избавил его от долгого пути.

Уже через полчаса они были над Горелой сопкой. На пологих склонах вулкана лежал ледник. Запорошенный вулканическим пеплом, лед казался грязным, и только в трещинах он сиял зеленым и голубым цветом удивительной чистоты. Ледники перемежались бугристыми полосами лавы и осыпями хрупких обломков. Затем пошло фирновое поле. Не долетая двух километров до вершины, пилот посадил вертолет на плотный снег.

— Рисковать вертолетом не буду,- сказал он строго.- Берите кислородные приборы, дальше пойдем пешком.

С непривычки к высоте у Виктора кружилась голова; казалосъ, что уши набиты ватой. Но он хотел тренировать себя и от прибора отказался.

— Возьмите, не храбритесь,- сказал летчик настойчиво.- В обморок падают внезапно, а мне неохота тащить вас.

Они двинулись вперед. Шля неторопливо, размеренно переставляя ноги и глубоко дышали в такт: вдох- выдох, вдох- выдох. На их пути не было отвесных стен и крутых скал, только пологий склон, усыпанный плотным снегом. От беспрерывного подъема уставали колени и сердце.

Ближе к кратеру начал ощущаться едкий запах окислов серы. Вскоре пошел снег. Пришлось двигаться в какой-то каше из мокрого снега, теплого пара и сернистого газа. Никак не удавалось перевести дыхание; каждый метр доставался с величайшим трудом. Но вот подъем кончился. Ковалев и Виктор стояли на краю кратера.