На прозрачной планете (илл. В. Колтунова)

Он снял шубу, и Грибов узнал того инженера, который на заседании в Петропавловске предложил бомбить вулкан с воздуха.

Гостя пригласили к столу, напоили горячим чаем. Кашин с удовольствием выпил стаканов шесть. От жары и кипятка его лицо стало совсем красным. Он разговорился, стал рассказывать о своей работе на Ангарстрое, на Нижней Оби, на Якутской железной дороге, на канале Печора- Кама. Названия знаменитых строек то и дело мелькали в его речи.

— А теперь вот заехал на Первомайский,- сказал он под конец.- Пусто у нас сейчас, материалы завозят не торопясь, рабочих обещают к весне. Живу, как волк в лесу, сторожу строительную площадку. Семья на материке, в Ростове, да и незачем везти сюда: дети учатся, жена детям нужна. Сам бы поехал в отпуск — далеко. Занесло меня невесть куда, на край света…

— А зачем же вы сюда приехали? — спросил Тася с вызовом. Она не любила, когда ее родную Камчатку называли краем света.

Кашин ответил с возмущением, забыв, что только сейчас жаловался:

— Инженер Кашин от трудной жизни не бегает, за чужую спину не прячется. Куда послали- там работает, что приказано строить- строит. Такая судьба наша строительная: мы под дождем ставим дома, чтобы люди сидели в тепле, вычерпываем болотную жижу, чтобы люди с удобством катались в автобусе. Кому-нибудь надо кататься, а кому-нибудь и тропки протаптывать. Партия послала Кашина тропки протаптывать- инженер Кашин от партийных заданий не отнекивается.- Он сердито посмотрел на Тасю и повернулся к Грибову:- Я, собственно, по делу. Яковлев просил меня заехать к вам. Он говорит, вы придумали что-то необыкновенное.

Слушая объяснения Грибова, инженер хмурился:

— Обстановочка затруднительная. Какие же у вас предложения?

— Пока ничего определенного,-ответил Грибов.- Видите сами: если мы прочистим вулкан, пар пойдет у нас наверх, лава будет вытекать сбоку. Допустим, пар можно направить на паровую турбину, поставить там влектростанцию. А что с лавой делать, я не знаю.

— Действительно, куда ее девать? Ведь это целые каменные реки. Их убирать следует, иначе Они запруТ выход, придется пробивать канал заново. А главное, работать надо при высокой температуре. Внутри вероятно, около тысячи градусов. Как там дышать, как не сгореть заживо? О людях не подумали, Александр Григорьевич.

— Турбины тоже меня смущают. Пепел все засорит, забьет. Бывает, что пепла больше, чем пара. И пар нечистый: тут и хлористый водород и сернистый газ, они будут разъедать турбину.

— Все-таки хуже всего температура. Как строить при тысяче градусов? Это же доменная печь!

— Очевидно, наши взгляды совпадают,- сказал Грибов.- Давайте напишем совместное мнение товарищу Яковлеву. Напишем, что вы как инженер и я как геолог оба считаем, что практическое использование вулкана невозможно.

На лице Кашина выразилось недоумение. Он в задумчивости нахмурил брови и сказал после долгой паузы:

— Прошу извинить меня, товарищ Грибов, вижу, что взял неверный прицел. Я понял так: посылает меня Яковлев к ученому-теоретику, никогда не видавшему стройки, чтобы я объяснил ему, вам то есть, что на практике получается и что не получается. Оказывается, дело выглядит иначе: оба мы одной веревочкой связаны. Вам, геологу, и мне, инженеру, дано партийное поручение — покорить вулкан. Нет, я совместное мнение писать не буду. Инженер Кашин от партийных поручений не отказывается. Прикажут строить на океанском дне — буду строить на океанском дне; прикажут строить на вулкане — буду строить на вулкане. Давайте понатужимся, разберемся как следует. До сих пор мы пересчитывали, какие есть препятствия, попробуем обсудить, как эти препятствия преодолеть. На фронте бывало: люди из окружения выходили. Поищем, нет ли здесь выхода. Что нас смущает? Лава. Много этой лавы?

— Порядочно. В сутки- около миллиона кубических метров, четверть кубического километра за весь период извержения. И на каждый килограмм — триста калорий.

— Калории пригодятся, найдем, куда их пристроить. На худой конец соорудим оранжереи. На Везувии растут лимонные рощи, могут и у нас расти. Почва подходящая. Будем охлаждать лаву водой, получим воду и пар, а где пар, там и электричество. Видимо, надо предусмотреть резервуары, где лава будет отдавать тепло.

— Но резервуары эти на один раз. Лава застынет, придется строить новые.

— Верно, неудобство. А нельзя ли эту лаву использовать на что-нибудь? Нет ли в ней полезных элементов? Что такое лава, какой у нее химический состав?

— Обыкновенный камень, только расплавленный. Когда остынет, получается базальт. Если много газов, может быть пористый камень, пемза например.

— Пемза… базальт! Так чего же лучше? Мы плавим базальт на заводах, тратим топливо, а здесь даровое литье, природное. Тогда поставим завод базальтового литья, будем отливать химическую посуду, строительные детали, наконец блоки для стен, плиты перекрытий. Разве плохо? Вот уже одно возражение долой. Что еще у нас?

15